— Что? — опешила я от такой смены темы. Думала-то совсем о другом.
— То, — грустно улыбнулась Арлетта. — Мне со стороны виднее. Как он к тебе тянется, как ты на него смотришь. Поверь, всё у вас получится.
Гхм. Что это у нас должно получится? Эээ… То есть я конечно же понимаю к чему она клонит, и в глубокой теории не против, но неужели моё отношение так заметно со стороны? Взглянула на подругу и поняла — о-о-очень заметно. Вот же!
— Я не о том, — вздыхаю, уходя от одной болезненной темы к другой, не менее болезненной. — Я лошадей боюсь.
— Ты об этом говорила, но я думала, что это образно. Ну, мол, ездить верхом не умеешь, вот и опасаешься. Так не велика наука. Покажем, как управляться…
— Было бы всё так просто, — поникла я, рассказав о своём прошлом опыте общения с этими животными, и о долго снившихся мне потом кошмарах прошлого.
— Так, — произнесла Арлетта, и мне не понравилась решимость на её лице. — Идём.
— К-куда?
— Преодолевать страхи. Учиться.
— Но… — я взглянула в окно. — Темно же уже.
— А по-твоему, мы будем ехать только при свете дня? — даже и не подумала сжалиться надо мною эта жестокая вельхора.
— Стефан сказал, что там всего день пути…
— Опытным всадникам может и так, а с тобой мы в любом случае только затемно доберемся.
И вот мы уже идём. А у меня мороз по коже. Может, стоит с собой Витаэля взять с его мазями, эликсирами и артефактами? Хоть откачает меня, если что. О чём и сказала.
— Прекрати. Всё не так страшно. Да, первый твой опыт был неудачным, но рядом будут опытные наездники. Даже если лошадь понесёт, её остановят. Да и Леонель, думаю, не даст тебе упасть.
Вышли во двор. Темно. В небе звёзды и основательно, как мне кажется, потолстевший за эти дни серпик луны. На диету ее срочно. Хи. Вот же чушь в голову лезет от страха.
Запах конюшни я узнала издалека. Меня даже передернуло от одной мысли, что там находятся эти грациозные, сильные и, как показала практика, практически неуправляемые животные. Сомневаюсь я как-то, что узнав теорию управления лошадьми, сумею воплотить её на практике.
— Может Витаэля сразу позовем? — попросила я, останавливаясь на входе в конюшню.
— Ты на время смотрела? — схватив меня за руку и затаскивая внутрь пропахшего сеном, конским потом и навозом помещения, отозвалась Арлетта.
— И что, мне умирать тут потом из-за того, что ночь на дворе?
— Для начала прекрати накручивать себя. Что за упаднические настроения?
— Потому что боюсь упасть! — огрызнулась я, начиная злиться на подругу.
А вокруг тишина. Только стоящие в стойлах кони нет-нет да всхрапнут.
— Нет, если ты об этом мечтаешь, то пожалуйста, — отозвалась тем временем Арлетта. — Витаэля я позову. После того как упадешь.
— Спасибо, — буркнула я. — Утешила.
— Миледи, — рядом с нами словно из ниоткуда появился здешний конюх. — Вы что-то хотели?
— Нет-нет, ничего, — попыталась пойти на попятную я.
— Хотели! — сжав мою руку так, что я едва не взвыла от боли, произнесла Арлетта. — Помнишь, я выбрала двух лошадей?
— Да, леди, — кивнул конюх.
— Завтра утром, на рассвете, они должны быть готовы к выезду. И дай одного заводного коня. Приготовь корм на пару суток. А сейчас приведи сюда лошадь, выбранную для миледи.
Мужик неуверенно взглянул на меня, и я, не веря собственным ушам, кивнула. Только для меня? А она что, не поедет? Или мы вообще никуда не поедем? Она же сказала привести, а не запрячь, или как там это называется?
— То есть… Мы прямо сейчас никуда не поедем? — уточняю.
— А я разве что-то говорила про ехать? Я сказала «Преодолевать страхи и учиться». И вот ты тут. Сейчас будем знакомиться с твоей красавицей.
Меня откровенно затрясло. Лошадь. Сейчас я впервые с тех пор увижу лошадь. Все эти годы я избегала любых напоминаний о них: пролистывала фрагменты книг, где речь шла об этих непарнокопытных, проматывала фильмы. А сейчас… Сейчас ни пролистнуть, ни промотать не удастся, и от этого становится совсем жутко. Кажется, кошмары прошлого оживают, и даже давно сросшийся перелом болеть начал. Я как-то по-детски зажмурилась, словно это могло мне чем-то помочь.
Сколько я так простояла? Не знаю. А потом что-то коснулось моей руки. Я вздрогнула, распахнула глаза, и…
Увидела её.
Стою, как зачарованная. Смотрю в эти какие-то нереально умные глаза, и оторваться не могу. Вмиг позабыв о былых страхах, протянула руку, погладила бархатистый носик, шёлковую шею.
— Вот видишь? — негромко произносит Арлетта. — Тучка совсем не страшная.
— Тучка, — прошептала я, поглаживая светло-пепельный бок коняшки. — Какая же ты Тучка? Ты самое настоящее Солнышко. Будешь Солнышком? — спрашиваю у кобылки, и та… Кивает!
Вот же! Не удивлюсь, если в этом мире и лошади разумные. Тогда нам с моим Солнышком надо подружиться. Лично мне она безумно нравится. Хочется надеяться, что я ей тоже.
Оказалось, лошадь лошади рознь. Те, деревенские, были своенравные, непослушные. Эта же не в пример красивее их, даже невзирая на неяркую окраску. Да ещё и добрая, умная, и… Ну вот вообще суперская!
— Хватит уже её тискать, — искренне смеялась за моей спиной Арлетта. — Нам вставать рано. А потом ты со своим Солнышком можешь хоть всю дорогу сюсюкать.
Понимаю, что она права, но… Как уйти от этого чуда с нереальными умными глазами цвета гречишного мёда в обрамлении длинных белых ресниц?
Кобылка вновь будто поняла мои внутренние терзания, всхрапнула негромко и, уткнувшись носом в мое плечо, подтолкнула к выходу, словно говоря «Иди!»
Ну что тут поделаешь? Вздохнув, я потрепала её по холке на прощание, шепнув какой-то вздор типа пожелания сладких снов, и пошла вслед за направившейся к выходу из конюшни Арлеттой.
Брела к своей комнате и улыбалась. Какой же дурёхой я была! Как можно судить о всех лошадях по одной? Всё равно, что делать выводы о всём человечестве узнав всего одного человека. И да, пусть я и не пробовала оседлать своё Солнышко, но была уверена, что поездка на ней окажется не опаснее пешей прогулки.
На пороге своей комнаты я хотела распрощаться с подругой, но та воспротивилась:
— Ладно, нам не спится, но зачем тебе будить служанку, если я рядом?
— Да не буду я никого будить, — опрометчиво отмахнулась я.
— То есть, платье ты сама, без проблем снимешь? — уточнила Арлетта, пряча улыбку.
— Неа… Не сниму.
— Лара! Ну что за «неа»? Ты же герцогиня, а не прачка или рыночная торговка! Надо говорить — «нет»!
— Ага, — рассмеялась я, на что девушка лишь глаза к потолку возвела, безмолвно жалуясь на мою неисправимость. — Ладно-ладно. Слушаюсь и повинуюсь, о повелительница неразумной меня! — отвесила я дурашливый поклон. — Моя светлость, так уж и быть, примет твою помощь в разоблачении…
