Тут же вспыхнул портал, и мои спутники начали просачиваться в него, исчезая из поля зрения. Первыми, как и следовало ожидать, вошли охранники Его Величества, затем Мэрион, потом Арлетта, Арон взглянул на меня и, заметив мой кивок, проследовал за остальными. Остались лишь я и император. Ох! Арлетта так завертелась, что не рассказала мне, как рулить моим Солнышком. Что же делать?
— Солнышко, выручай, иди за всеми, — чуть склонившись к лошадиной шее, прошептала я.
Стоит ли говорить, что умная животинка тут же неспешной, неожиданно мягкой для лошади поступью направилась к порталу? Золотце! Воистину золотце.
И вот мы уже вышли по ту сторону пространственного перехода. Изрезанная оврагами долина. Неподалёку небольшая рощица, слева виднеется горная гряда с белоснежными шапками на пиках. Воздух тут какой-то другой, более прохладный и напоенный ароматами, иных, не таких как в окрестности дворца, трав и цветов.
Наши спутники, убедившись, что все в сборе, задают направление. Во главе отряда едут Арон с Мэрионом и половина императорской охраны, в центре я с Леонелем. Неподалёку, стараясь нам не мешать, пристроилась Арлетта. Завершают процессию остальные охранники Его Величества, заодно ведущие за собой нагруженных каким-то багажом лошадей.
Мысли вернулись к былому разговору, и как-то обидно стало. Выходит, зря я жизнью рискую. Ведь стоит кому-то пожелать, неважно по какой причине, добровольно или по принуждению, но… Любой житель или гость замка сможет привести за собой хоть целую армию?
— Защита в таком случае не срабатывает? — спросила я, нарушив успевшую основательно затянуться паузу.
— Что? — от неожиданности растерялся Леонель.
— Например, тебе дан доступ в мой дворец, и ты можешь провести за собою кого угодно?
— Если у кого-то имеются дурные намерения относительно вашего рода, барьер таких не пропустит, — пояснил Леонель.
Слушаю, и растворяюсь в звуках его голоса. Однако главное ухватить всё же удалось. Действие защитного артефакта — это ещё и своеобразный детектор лояльности. Не пройдут только враги, а вот союзники смогут. Только не напрямую, порталом, если, конечно, их не пригласил хозяин или кто-то из его «близких», а окольными путями, то есть пешим ходом от самых границ моих земель. Интересно, а…
— А если кто-то враждебно настроенный на момент активации защиты уже был внутри? — интересуюсь.
— Его выкинет, — отозвался император, и только сейчас, за болтовней, я заметила, что мы уже миновали рощицу и огибаем довольно глубокий овраг.
Склонилась немного вперёд, потрепала Солнышко по шелковистой гриве, мысленно благодаря за помощь. Леонель, видимо, воспринял это как знак того, что разговор окончен, и навязывать своё общество не стал, направившись вперёд, в авангард нашего отряда. А жаль. Я не прочь была поболтать. Но не кричать же всем на потеху — «постой»!
Итак, что я узнала из его рассказа? Враги на мои земли теперь точно не войдут… Вернее, до тех пор, пока есть питающая защитное поле энергия. То есть, пока во мне теплится жизнь. И почему-то мне кажется, что чем активнее будут попытки прорваться внутрь, тем скорее я начну слабеть. А ещё… Ещё я вдруг осознала главное: все жители моего родового поместья лояльны лично мне! Ведь на Раментайле именно я сейчас единственная представительница рода герцогов Заславских. И все работники мне верны. И Витаэль. Ведь он прибывал во дворец по приглашению управляющего. И некогда несправедливо обвинённые мною Мэрион и Арлетта, и… Да, и Леонель!
Едем дальше. Я любуюсь возглавляющим отряд Леонелем. Вот нельзя быть мужчинам такими. Слишком красив, слишком умён, слишком уравновешен, слишком… Всё слишком. Обидно, что сказка про козочку — всего лишь сказка. Я была бы не прочь настругать с ним голубоглазых блондинистых карапузиков.
Вот только легко самой себе говорить, мол, надо бороться за своё счастье. Но я ведь помню, что по факту являюсь всего лишь бракованной копией той, которую он любил. Коробит как-то необходимость борьбы за право стать заменой. Да и к тому же не стоит забывать о том, что я временная гостья в этом мире. А для мимолётного романа Леонель слишком… Да-да, опять это проклятое «слишком», и на этот раз, касается оно чрезмерного благородства Его Императорского Величества.
Мысли мыслями, а толку от них нет. Едем. Солнышко молодец, идёт так плавно, словно трава на ветру стелется. Ни тебе толчков, ни рывков. В этом плане всё хорошо, а вот в остальном… Ноги и спину уже сводить начинает от необходимости долгое время находиться в непривычной позе. Сейчас бы спешиться, пройтись, а то и вовсе какие-нибудь разминающие упражнения сделать, разгоняя кровь в мышцах. Но останавливать из-за этого отряд? Неудобно как-то признаваться в собственной слабости, а посему терплю. Порой склоняюсь к лошадиной шее, делая вид, что поглаживаю роскошную гриву. Ну и поглаживаю, конечно. В таком положении пояснице хоть немного полегче. Но в остальное время стараюсь брать пример с Арлетты. У той, вон, идеальная осанка! Едет в таком же, как и у меня, седле, и тоже на коне, а так вот, со стороны, посмотришь — королева на троне восседает, не иначе.
— Вот видишь, ничего страшного, — подъехав поближе, произносит подруга.
Что ей сказать? Лишь улыбнулась так, как смогла. Боюсь, правда, что это больше смахивало на оскал. По крайней мере, Арлетта прекратила попытки разговорить меня, отъехав в сторонку. Остаётся лишь надеяться, что она не обиделась. Хотя это вряд ли. Если уж прошлые мои закидоны девушка умудрилась понять и простить, то и сейчас однозначно должна догадаться, что я просто-напросто устала.
Время идёт. Солнце в зените. Ног уже почти не ощущаю. Во рту пересохло так, что язык к нёбу прилипает. Интересно, неужели никто кроме меня не устал? Хоть бы крохотный привал сделали. В кустики бы сползать, носик попудрить, воды напиться, да полежать на сочной луговой травке часиков этак дцать. А ведь это не более чем полпути только до цели, а потом… Потом нам ещё обратно возвращаться. От одной этой мысли тело превращается в безвольное желе, так и норовя сползти с седла, а там уж будь что будет.
К тому моменту, когда сил уже совсем не осталось, в затуманенное от усталости сознание ворвался приказ о привале. Солнышко сама остановилась. И вот она, исполнившаяся мечта — слезай с лошади, разминайся, валяйся, что хочешь делай. Вот только сил нет. Совсем нет.
Солнышко, заметив, что мои спутники спешиваются, без просьб, самостоятельно припала на передние ноги, одновременно пригибая и задние, так, чтобы я кубарем с неё не слетела. Вот только даже из такого положения выбраться из седла мне не удалось. Попыталась, да. И плюхнулась обратно на пятую точку, испустив исполненный горести вздох. Глаза застило слезами обиды на собственную беспомощность. Сижу. Шмыгаю носом. А со всех сторон доносятся до мерзости бодрые разговоры, шуршание травы, какое-то бряцание.
Чьи-то руки заботливо подхватили меня, сняли с лошади, поставили на подгибающиеся ноги, поддержали, чтобы не упала. Кто это? Из-за слёз не видно. Но явно не Леонель, я бы почувствовала. И от мысли, что голубоглазый красавчик даже не удосужился помочь мне, ещё больше плакать хочется. И вроде бы понимаю, что он император, не монаршее это дело иномирянок с лошадей снимать, но… Но так хотелось бы ощутить прикосновение его рук не только во сне, но и наяву, пусть и вот так, под действием обстоятельств.
