Входить в гостиную было страшно и… почему-то весело. Словно я сидела в тележке на самой вершине русских горок, и та должна было вот-вот сорваться вниз по серпантину, набирая жуткую скорость…
– Завтрак начался! – раздался холодный голос из-за приоткрытой двери.
Я еще раз подергала юбку и… шагнула. Алекс намазывал джемом тост, целая горка которых возвышалась в тарелке на его стороне стола. Старательно так намазывал, не поднимая глаз. Видно, вчерашняя могуче-летучая мышь произвела на него такое сокрушительное впечатление, что теперь никакими пейзанками не исправишь. А может, просто стало плевать и на всех мышей вместе взятых, и на пейзанок, и на глупую Барби. Наигрался. Устал. Я поздоровалась и чинно уселась напротив, украдкой его разглядывая. Он был невозмутим и равнодушен. Похоже, и правда всё переменилось. Алекс уже тяготится заложницей, которую на свою голову поселил в доме.
Может, он решит меня просто отпустить? Я же не виновата, что больше ему не нравлюсь. Условия договора я выполняла, а что внезапно интерес пропал… Ну, это не моя вина, а форс-мажор. С пайетками такой форс-мажор. Грудастый.
Перед глазами все поплыло, внутри стало горько, словно микстуры глотнула. И попытка преобразить платье стала казаться глупой. Какая разница, что нацепила та, которая теперь кроме скуки ничего не вызывает.
Добилась, чего хотела, да. И рада этому! Да, рада! И нечего тут!
– Всё в порядке? – выдавила я в нарушение всех запретов.
Перегнулась через стол и потянулась за тостом.
Он отвел взгляд от чашки и задумчиво уставился в появившееся перед ним хм… пейзанское декольте. Словно никак не мог понять, откуда оно тут взялось. Только что не было же.
– Разумеется, – кашлянул он и быстро поднялся из-за стола, прихватив планшет.
Что-то он с ним в последнее время ходит постоянно. Видно, работы много.
– Ужин в девять.
Алекс ушёл, оставив меня одну. Вот и поговорили. Здравствуйте, до свидания, ужин (завтрак, обед, нужное подчеркнуть) во столько-то.
В языке тики-тики двести пятьдесят слов, мы же обходимся десятью. Пожалуй, с тем же успехом можно по батарее перестукиваться.
Рядом с почти полной чашкой Алекса лежали на тарелке два намазанных тоста. От одного из них был отхвачен кусок, и по краю укуса поблескивала полоска примятого губами джема.
Кажется, он ничего не ел. Чудесно. Мой вид еще и аппетит отбивает.
Я воровато огляделась по сторонам, сцапала обгрызенный тост и с наслаждением впилась в него зубами. М-м-м… Чувство было настолько странное, что… Стоп! Я зажмурилась и помотала головой. Зачем я это делаю?! Скажем так: ворованное вкуснее. Потому что остальные объяснения мне не нравились.
Залпом допив чай, я выскочила из-за стола и убежала в свою комнату.
Глава 16
День сурка прошел как обычно. Алекс уехал править империей, я немного послонялась по дому, к полудню, когда ворованный тост перестал с укором крутиться перед глазами, с удовольствием пообедала. Потом поела еще раз, и к назначенному ужину была совершенно сыта. Впрочем, какая разница. Этого все равно никто не заметит. Мудрить с платьем больше не стала, слегка причесала волосы и, бросив расческу к зеркалу, вышла из комнаты.
Подходя к гостиной, я готовилась обнаружить там традиционно накрытый стол и традиционного Алекса, традиционно уткнувшегося в планшет.
Но…
Стол был, планшет был, Алекс был. Вот только не за столом. Он стоял у окна, всматриваясь в густеющие сумерки. Такой большой, знакомый и… На мгновение почудилось, что передо мной тот самый, давний, мой Алекс… Кольнуло странной тоской, взгляд невольно пробежался по ладной крепкой фигуре. По волосам, чуть отросшим сзади, по белоснежной рубашке с заломами на спине, какие бывают у тех, кто долго сидит за рулем. По широким плечам, по мускулистым рукам в закатанных по локоть рукавах, по длинным сильным ногам… Поднялся обратно и залип, словно приклеенный, на вбитых в штаны крепких ягодицах. Щеки вспыхнули, дышать стало трудно.
– Ты хочешь есть? – раздался в полной тишине хриплый голос.
– Что? – я сглотнула, с трудом приходя в себя.
Алекс по-прежнему стоял у окна, не поворачиваясь, и через отражение в стекле внимательно смотрел на меня. Он видел, куда я таращилась? О боже…
– Ты хочешь есть? – повторил он и устало потер шею. – Или сразу пойдем прогуляемся?
– Прогуляемся? – растерянно переспросила я. – Где?
– По коридору, – усмехнулся Алекс. – По парку, конечно.
– Но…
Я запнулась и замолчала. По парку, ага. А в чем? Богатый выбор. Блудливые наряды Барби, изрезанное в лапшу свадебное платье, разодранная по спине футболка и облагороженная летучая мышь. Ах, да. Еще ночная сорочка. Ее я пока ни разу не надевала. Может, как раз выгулять обновку?
– В чем дело? – сказал он.
– В одежде, – уныло вздохнула я. И кивнула на пейзанский наряд: – Не в этом же мне идти.
Во взгляде Алекса, отразившемся от потемневшего стекла, что-то жарко блеснуло. Словно он бы совсем не возражал, если бы я пошла именно «в этом». Да ну. Чушь. Показалось. Наверное, просто стекло кривое.
– Надень то, в чем ты сюда пришла, – он, наконец, оторвался от окна. – У тебя десять минут.
Я быстро рванула в свою комнату, пока он не передумал, протянула руку, чтобы включить свет и… И, так и не включив, застыла не веря своим глазам. Ткань! В тусклом свете, льющемся из окна, она больше не была ужасной. Наоборот… Казалось, платье присыпали лунной пылью с крупинками звезд. Я размотала самодельный пояс, сунула ноги в свои родные туфельки и метнулась к зеркалу. Надо же… Кто бы мог подумать. Жуткая хламида исчезла. Колыхались мягкие складки, только-только доходя до середины колен. Переливались, едва заметно вспыхивая крохотными разноцветными искорками. Фасон, конечно, так и остался квадратным, но с каблучками смотрелся неплохо.
Я включила свет – и волшебство исчезло. В зеркале снова стояла летучая мышь. Правда, на каблуках.
Забавное платье. Пойду в нем, и будь что будет!
Кураж ударил в голову, заглушая остатки здравого смысла. Словно отпустило напряжение, болезненная пружина, сжимавшая все внутри, распрямилась и стало легче дышать. Как будто мне удалось вернуть себя себе. Пусть даже на время. Я причесалась и выскочила за дверь.
Алекс ждал на крыльце. Его волосы влажно поблескивали, словно он принял душ. Глаза остановились на мне, по губам скользнула ленивая улыбка. Он улыбался? Точно волшебное платье!
В парке было тихо и пусто. Ни детского смеха, ни голосов, даже парочки куда-то попрятались. Только шелест деревьев, ночной воздух, запахи нагретой за день земли и цветов. И небо над головой.
Было так хорошо просто брести по дорожкам, ни о чем не думая и не вспоминая. Молчание не напрягало, оно было странно привычным, словно мы были сто лет знакомы и могли просто так вот уютно молчать. Хотя мы и впрямь сто лет знакомы. И парк… Парк тот самый… И стоит свернуть вон на ту тропинку, а потом…
