Как мама один раз попросила, пряча глаза: «Ты познакомься с женихом. Он приятный молодой человек. Видимо, ты ему очень нравишься, раз условием для слияния своей и папиной компании он поставил непременный брак с тобой. Вдруг и он тебе понравится?» И больше не вмешивалась, лишь плакала украдкой, разрываясь между мной и отцом.
И я сдалась. Сдалась и вышла замуж. Совсем немногие в нашем городе могли противостоять моему отцу. И я точно не из их числа… Да и сам Алекс предпочёл этого не делать – уехал в Вегас на заработки. Его не было именно тогда, когда он был мне так нужен, чтобы выстоять…
– Я виновата перед тобой. Прости. И всё же… я прошу тебя… пожалуйста…
Он даже не поднялся из-за стола. Просто выпрямился в кресле. Но почему-то показалось, что он смотрит на меня, стоящую перед ним, сверху вниз.
– Мы ведь оба знаем, что ты не сможешь вернуть мне деньги.
– Нет! Я… Я буду работать, и…
Он не дослушал.
– Мы поступим вот как. Я дам тебе эти деньги…
Даст… Даст деньги… От нахлынувшего облегчения я пошатнулась, едва устояв на ногах.
А он тем временем продолжал:
– Дам просто так. Без возврата. Но за это…
Я подняла голову и наткнулась на холодный взгляд, в котором на миг мелькнуло что-то непонятное, тревожащее.
– За это ты поступишь в моё полное распоряжение на десять дней.
Что?!
В глазах потемнело, сердце замерло и оборвалось. Вот она, цена его помощи… От едкой горечи и обиды жгло внутри, разъедало, словно туда плеснули кислотой. Роскошный кабинет поплыл под ногами. Мысли стали вязкими, путаными, все смешалось в один комок. Я лишь смутно помню, что говорила я, что говорил он, разъясняя условия этого чудовищного непристойного предложения. Я согласилась. Он уже выписывал чек, но вдруг остановился. Положил ручку, заявив, что не уверен в том, что я правильно все поняла. А что там можно было неправильно понять?
– Раздевайся! – лениво раздалось в тишине кабинета.
Словно мне недостаточно было унижений. Еще и это…
Безумно хотелось развернуться, уйти и хлопнуть дверью. Так хлопнуть, чтоб она сорвалась с петель. Но… Когда на одной чаше весов жизнь моей мамы, а на другой – лишь моя гордость и чувство собственного достоинства… Выбор очевиден.
Я едва сдерживала злые слёзы, мучительно долго расстегивая каждую пуговичку на блузке. Они поддавались неохотно, выкручивались из дрожащих пальцев. Наконец последняя выскользнула из петли, я повела плечами, и тонкая ткань соскользнула, повиснув на кончиках пальцев.
Я поискала глазами, куда бы пристроить блузку, и небрежно швырнула ее на гостевое кресло. Потянулась к молнии на юбке и, не выдержав, отвернулась.
Казалось, в огромное, от пола до потолка окно, такое же, как в приемной, уставились тысячи глаз из окрестных небоскребов. Хотя здание, где находился офис Алекса, значительно возвышалось над остальными. И подсматривать в его окна могли только птицы.
Но один взгляд все-таки был. Я чувствовала его спиной, словно прикосновение горячих ладоней к коже. Медленно стащив юбку, я бросила ее к блузке и вопросительно покосилась через плечо. Неужели этого ему будет недостаточно?
– Дальше, – каким-то чужим, хриплым голосом скомандовал он.
Дрожащими руками я расстегнула застёжку бюстгальтера и словно со стороны наблюдала, как кружевная ткань упала на ковёр.
– Повернись.
Мне и в голову не пришло ослушаться. Прикрыв грудь скрещенными руками, я повернулась. И вздрогнула, напоровшись на пристальный странный взгляд. Руки сами собой опустились. И то ли под этим взглядом, остановившемся на голой груди, то ли потому что в кабинете было прохладно, соски напряглись и заныли, предательски вытянулись столбиками. Щеки полыхнули румянцем, ладони дернулись, чтоб прикрыться, и… обессиленно повисли. Какая уж теперь разница? Я всё равно не смогу спрятаться. За десять дней он и рассмотрит, и потрогает везде, где пожелает. И не только потрогает! Я со злостью потянула чулок, поставив некрасивую затяжку, от которой тут же брызнули стрелки.
– Достаточно. Так ты выглядишь ещё развратнее.
Краска бросилась мне в лицо, залила шею, грудь, прокатилась жаром по коже. Свет ламп на потолке стал вдруг резким, безжалостно ярким, слишком откровенным. От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Безумная, невозможная ситуация. Никогда еще я не раздевалась перед мужчинами. Даже перед мужем. А чтоб еще вот так, днем, в чужом офисе, в кабинете с окном во всю стену, когда за тонкой стеной сидит секретарь… Какой ужас…
Он встал из-за стола, обошёл меня сзади. Одна его рука легла мне на шею – плотно, жёстко. Казалось, ещё чуть сильнее – и я бы не смогла дышать. А вторая обхватила талию. Он крепко прижал меня к себе, спина вдавилась в прохладную ткань дорогого костюма. Такую прохладную, что кожа мгновенно покрылась мурашками, а сердце испуганно дернулось и забилось, как у воробья. В голове заметались панические мысли.
Стоп! Спокойно!
Я не девочка, выдержу. Все выдержу. По опыту своего короткого замужества знаю: надо просто немного потерпеть. Отвлечься на что-нибудь, зажмуриться и потерпеть. Тогда не так остро чувствуешь, как по телу шарят чужие холодные руки, а между ног вбивается чужая плоть, разрывая внутренности.
Мужу быстро надоело развлекаться с «фригидной сучкой», и он вернулся к своим любовницам. Может, и этому наскучит раньше, чем через десять дней…
Я сглотнула, ощущая, как при этом горло толкнулось в сжимающую его ладонь, закрыла глаза и расслабилась. Будь что будет.
– Итак. Повторим, чтоб ты лучше усвоила.
От контраста между ледяным механическим голосом и горячим дыханием, что шевелило волосы возле уха, скользило по щеке и по шее, стало щекотно в позвоночнике. А его руки… Они вовсе не были холодными, наоборот… Там, где они касались, кожу покалывало теплом. Ладонь с нажимом проехалась вверх, по животу, еще выше, проскользнула по ложбинке между грудями и… замерла, вызвав непонятное ощущение какой-то незавершенности.
– Ты будешь подчиняться беспрекословно.
Он обхватил рукой грудь, потер подушечкой большого пальца сосок, отчего внутри сладко вспыхнуло, а по телу растеклась странная слабость. Я застыла, пораженная не столько бесстыдством его прикосновений, сколько своей реакцией на них. Непонятной, необъяснимой. Его рука вновь двинулась вниз, сминая кожу. Надавила на живот, проехалась вдоль резинки трусиков…
– Малейшее неповиновение – и наш контракт расторгается. Ты поняла?
– Да…
Я почти задыхалась. От злости, обиды и стыда. От растерянности перед тем непонятным, что творилось с моим телом. Да что со мной сегодня?
Хорошо бы, черт возьми, вспомнить, что рядом со мной не тот мальчишка, а совершенно незнакомый мне мужчина. Чужой, холодный мужчина, который всего лишь хочет взять реванш за нанесенную когда-то обиду. И его жестокость я уже испытала, и еще испытаю не раз.
