Она осторожно ко мне приблизилась, словно к дикому зверю. Я старательно отводил глаза.
— А теперь я собираюсь еще раз тебя поцеловать, — прошептала она. — А ты будешь стоять смирно.
— Да, мэм.
Она подошла справа, но так, чтобы не слишком тереться об меня, и между нами снова пробежал разряд в 300 вольт, причем на сей раз я почувствовал, что и она вся пылает. Я даже подумал, что могу кончить, просто поцеловав ее. Так было горячо.
Она слегка прислонилась ко мне и приобняла меня. А потом неожиданно отпустила. Ну что ж, восхождение на Эверест!
— Я буду ждать тебя, Эллиот, — произнесла она.
— Да, мэм, — ответил я, не в силах поднять на нее глаза.
Она ушла, и звук ее удаляющихся шагов отдавался в душе невыносимой болью.
10.
Лиза. Малолетняя Мисс Америка
Я шла к административному зданию, точно за мной гнались.
Я чувствовала, что меня слегка лихорадит. Я непрерывно трогала рот, поскольку губы щипало, будто он что-то с ними сделал, когда поцеловал меня, словно герой школьного романа. А еще я чувствовала на себе его запах, чуть солоноватый аромат его кожи.
Да, он в сто раз красивее, чем на фотографиях. Но более всего меня убивала его манера поведения. Его способность держаться так, точно он откладывал все на неопределенное время. Его улыбка и его речь говорили сами за себя.
«Лиза, этому надо положить конец», — подумала я.
Я понимала, что Эллиот, здоровый, полнокровный американский самец, здесь для того, чтобы два года поиграть в раба, и что он прекрасно знает, как очаровать любую женщину, а кроме того, знает, когда пустить в ход красивые глаза и голос. Я сейчас просто слишком взвинчена. Не надо было приходить к нему, не надо было отключать телефон и не надо было заставлять остальных ждать себя в офисе только потому, что мне вздумалось спуститься вниз, чтобы его увидеть!
Я хочу сказать — даже не спуститься, а, скорее, прокрасться вниз, чтобы поцеловать его в губы, словно мы на заднем сиденье «шевроле». Нет, этому надо положить конец. Это не может продолжаться целых три дня. Три дня. Его голос так гармонировал с его взглядом. Такой настоящий, такой отзывчивый. Но ведь мы именно этого и хотим от них! Ну да, мы берем на себя воплощение их фантазий и сами становимся их фантазией. И тогда нет ничего страшного, что он действительно есть!
Было одиннадцать вечера, но Клуб жил яркой ночной жизнью, огоньки за сотней зашторенных окон загадочно мерцали, а полная луна окрашивала небо над головой в призрачный темно-синий цвет.
Я торопливо вошла в казино, устланное темными коврами. Мне не хотелось, чтобы меня видели. Не хотелось ни с кем говорить. Я мельком взглянула на обнаженных рабов, курсирующих с подносами над головой между бесконечными столами, спешащих принять заказы, разнести вина, ликеры, затейливо украшенные бокалы с разноцветными напитками. За слегка подсвеченными витринами в толстых стеклянных стенах были представлены живые картины. Рабы извивались, пытаясь освободиться от оков, их тела блестели золотом или серебром, в волосах на лобке сверкали драгоценные камни. На сцене в дальнем конце зала была представлена небольшая сценка: хозяева-римляне жестоко наказывали греческих рабынь в тонких цепях и наручниках. В уединенных комнатах отдыха шли более интимные пьески: члены Клуба в окружении покорных рабов. В баре над темными мерцающими бутылками на карусели медленно вращались живые статуи, словно скульптуры работы Микеланджело: группа молодых мужчин, головы опущены, руки связаны высоко над головой.
Я увидела Скотта, Пантеру, моего красивого темноволосого старшего инструктора. Он оживленно беседовал со старым английским лордом, который недавно стал членом Клуба и теперь проводил здесь все свое свободное время. У меня даже слегка потеплело в груди, когда я заметила у ног Скотта Китти Кантвелл. Она стояла на коленях, прижимаясь губами к ковру, в ожидании дальнейших распоряжений.
Итак, Скотт выбрал Китти. Очень хорошо для нас. Он, возможно, взял ее в свой новый класс, чтобы использовать для демонстрации. Мне тоже пора идти, чтобы кое-чему научиться. Теперь, в суматохе привычных дел, как это принято говорить, я снова стану прежней Лизой.
Крошка, ты принимаешь желаемое за действительное! Три дня там, внизу. Нет. На самом деле с тех пор, как я приземлилась, все пошло наперекосяк. Все уже шло наперекосяк еще до моего отъезда. Все не так.
За исключением одного. Я только что поцеловала Эллиота Слейтера. Как насчет этого?
Когда я вошла, Ричард, Волк, встал из-за письменного стола.
— Прости, что разбудил тебя, Лиза, — сказал он. — Хотел связаться с тобой раньше, но…
— Я здесь именно для того, чтобы меня будили. Что случилось? — спросила я.
Два хэндлера, имевшие не слишком свежий вид после долгого рабочего дня, стояли, сложив руки на груди и стараясь слиться с белой стеной.
Перед столом сидела девчушка в коротком махровом халатике и, театрально всхлипывая, постукивала себя кулаком по коленке.
— Малолетняя Мисс Америка, — заявил Ричард. — Врачи говорят, ей еще и семнадцати нет.
Если бы не моя стычка с Ричардом из-за Эллиота, то я наверняка заметила бы ее еще в зале. Налитые груди, выпирающие из выреза халатика, и длинные, точеные ноги. Она сердито теребила темные кудряшки, надувала губы. Увидев, что Ричард предложит мне занять его место, она скосила на меня глаза, зарыдав еще сильнее.
— Вы не можете этого сделать! Вы должны меня взять! — визгливо кричала она, еще больше надув расплывшиеся от слез губы.
Лицо у нее сморщилось, она сердито затрясла готовой, снова стукнув кулаком по коленке. Конечно, в это трудно было поверить — она выглядела достаточно взрослой, — но, когда она открыла рот, я все сразу поняла.
Ричард передал мне медицинский отчет. Ричард выглядел слегка сонным, его глубоко посаженные глаза немного покраснели, но он явно получал удовольствие от происходящего. Его это, похоже, забавляло. Но мне было не до смеха. Такое тягомотное дело, а хуже всего — предстоящий разговор с нарушительницей.
— Послушай, — начала я. — Ты еще слишком молода, чтобы быть здесь. И бумаги у тебя липовые.
— А ни хрена! — ответила она. — Мне двадцать один. Меня обучал Ари Хесслер, и я могу…
— Ты звонил Хесслеру? — спросила я у Ричарда.
— Он все отрицает. Говорит, что она тоже его надула, — устало отозвался Ричард. — У нее левые свидетельство о рождении и водительские права…
— А вот и не левые! Я уже достаточно взрослая, чтобы быть здесь! Что вы мне тут вкручиваете!
— Ты несовершеннолетняя, и тебе здесь не место. Сегодня же тебя отправят назад! — сказала я, бросив взгляд на Ричарда.
— Ничего больше не смог из нее вытянуть. Все одно и то же, — заметил Ричард и, понизив голос, добавил: — Уверяю тебя, она здесь не одна такая.
