— Ричард скажи мистеру Кроссу, что у меня температура. Сам поиграй с пони. Прекрасная мысль. Лучше не придумаешь! — воскликнула я и повесила трубку, а затем выключила звонок, вытащила шнур из розетки и засунула телефон под кровать.
Вернувшись к чемоданам, я достала серебристую водолазку, которую уже успела развернуть, и прижала ее к лицу, наслаждаясь запахом его одеколона. Затем я сняла пеньюар, потом — ночную рубашку и натянула на себя водолазку. Мягкий трикотаж прильнул к моему телу, к моим грудям, я вдохнула мужской запах Эллиота Слейтера, и у меня возникло такое чувство, будто я влезла в его кожу.
18.
Эллиот. Мечтая о Лизe
После нескольких посещений банного рая с его сонмом банных ангелочков я понял, что никто не собирается мне ничего говорить ни о ней, ни о том, кто она такая.
Я все же вытянул из массажиста Мистера Стальные Пальцы, что есть тут одна рабыня по имени Диана и она как-то с этим связана, а еще что Диана вся обревелась так как Перфекционистка, или Леди-Босс, уже целых два дня не посылала за ней.
— Но откуда она родом? Каким шуткам смеется? Ну давай же, ты ведь должен знать о ней что-то еще? — Тут я вспомнил о ее личных вещах, скульптурах, полках с книгами. — А эти ее картины, маски… Где она их взяла?
— Эллиот, это уже смахивает на допрос, — ответил он, меся мое тело, как глину. — Забудь о ней. Она не подпускает к себе мужчин-рабов. Думай лучше о всех тех красивых господах, для которых она тебя готовит.
— Не подпускает мужчин?! Ты что, хочешь сказать, она и эта рабыня Диана…
— Не кипятись! Она не любит никого. Она просто лучше других умеет руководить. Усек?
И только одну вещь массажист не уставал повторять снова и снова: именно Лиза была создателем Клуба. Именно она изобрела все эти игры. Например, спортивную аркаду и забавные аттракционы.
И тогда я вспомнил, как она стояла в аркаде, а потом вдруг произнесла со странной иронией в голосе: «Разве мы не гении экзотического секса?» Да, она действительно в своем роде гений! Ничего не скажешь. И все же я ей не доверял. Интересно, как она относится к своему детищу? Интересно, какое впечатление на нее все это производит? Такое же, как на меня? Не думаю. Господи, надо было схватить ее и целовать. Целовать, совсем как Рудольфо Валентино в «Шейхе»!
Чистой воды безумие. Я фантазировал, мечтал о ней, воображая, что она способна любить, способна чувствовать, что я могу ее хоть немного волновать. Я имею в виду, что я… словно в какой-то чертовой песне… влюбился.
Какого хрена! Что имел в виду Мартин, говоря, что садомазохизм — это конец чего-то другого? «Ты, скорее, будешь пытаться найти человека, а не систему, но в Клубе ты получишь именно систему».
Но мне и без Мартина ясно, что я сам себя загоняю в ловушку.
Послушай, что тебе говорит Мистер Стальные Пальцы. Ты должен хотеть систему. Ты должен доказать, что Мартин ошибался.
И весь этот длинный-длинный день я следил за ней. Искал ее и в классе Скотта. Чувствуя даже некоторое облегчение, что ее нет в этой пыточной камере. И некоторое разочарование, что ее там нет. Следил за ней в толпе гостей, смешивая напитки, разнося напитки, подавая напитки и пытаясь правильно воспринимать щипки, комплименты и улыбки.
И наконец тот неприятный момент прошлой ночью, когда она стояла почти голая, в распахнутом пеньюаре, вся такая разгоряченная, сладкая и розовая. И еще этот хэндлер, который пялился на нее, а она отдавала распоряжения, точно в доме пожар. К черту ее! Я просто хотел обнять ее и прижать к себе. Я просто хотел сказать: позволь мне остаться, давай немножко поболтаем, давай…
Господи, как мне не хватало Мартина! Я спросил бы его, что мне делать. Мартин, мне нужна твоя помощь! Срочно! У меня явно не в порядке с годовой: я вообразил, что могу заставить ее себя полюбить, полюбить по-настоящему. Да уж, чем больше гордыня, тем больнее падать. Время от времени я даже подумывал над тем, чтобы выкинуть что-нибудь эдакое. Тогда я смогу внушить ей отвращение, и она от меня избавится, отправит вниз. Но слишком поздно. Поезд ушел.
А в классе для инструкторов, став объектом слишком уж пристального внимания, я испугался, что меня действительно разлучат с ней. Я чуть не потерял сознания, когда Скотт, похожий на пантеру, темноволосый инструктор, шепнул мне на ухо: «Думаешь о ней, Эллиот? Мечтаешь о ней? А что она сделает, если я дам тебе плохой отзыв?»
Мартин, я в беде! И беда в том, что уже слишком поздно.
19.
Эллиот. Изысканно одеться
Уже шесть, и нигде на острове не слышно боя часов. Только сердце стучит в груди. Бросив взгляд на часы, хэндлер велел мне зайти в дом и ждать у двери. Больше всего на свете мне хотелось смаковать те первые секунды, когда я снова увижу ее, хотелось остановить ход времени, чтобы я мог одновременно любоваться ею и слышать собственные мысли. На самом деле у меня даже была своя теория. Только после разлуки можно с первого взгляда определить, что на самом деле испытываешь к другому человеку. Начинаешь постигать вещи, которых прежде не осознавал.
Может быть, я перестану сходить по ней с ума и она окажется не такой уж опасной и не такой уж красивой. А я начну замечать остальных и, кто знает, обращу свой взор на Скотта.
Дверь за мной закрылась. Хэндлер ушел. Мягкий электрический свет придавал комнате неповторимый уют, особенно на фоне свинцового неба за окном. Сказочное место. Совсем как потайной уголок души. До меня донеслось слабое шевеление. Я повернул голову и увидел ее. Она стояла в дверях. И я понял, что точно влюблен в нее. Понял с первого взгляда. А еще я понял, что она нарочно сводит меня с ума.
На ней был мужской костюм-тройка в обтяжку из темно-лилового бархата, такого глубокого цвета, что на сгибах материал казался пепельно-серым. А под белым воротничком ее рубашки пышными складками лежал бледно-розовый шелковый шарф. Волосы ее были убраны наверх и скручены узлом, на ней была широкополая мужская шляпа того же сумеречно-лилового цвета с темно-серой шелковой лентой. Совсем как в гангстерских фильмах сороковых годов. Шляпа была лихо сдвинута набок, подчеркивая высокие скулы и кроваво-красный рот.
Меня вдруг охватило такое сильное желание, что я с трудом сдерживался.
Мне захотелось зарыться лицом в ее промежность, опрокинуть ее на себя. И любить, любить ее… От желания у меня слова застряли в горле.
Теперь я хорошо видел ее глаза, ее обнаженную шею, аккуратное ушко, открывшееся благодаря убранным волосам. В этом костюме она выглядела такой нежной и одновременно такой сильной.
— Подойди ближе, — сказала она. — И медленно повернись. Я хочу на тебя посмотреть. Время пошло.
Брюки, явно сшитые на заказ, обтягивали стройные ноги. Пиджак, застегнутый на все пуговицы, облегал пышную грудь.
Я сделал, как она велела. Интересно, ее уже успели проинформировать о моем поведении в классе инструкторов?
