Она решительно зашагала вперед прямо по траве, по цветочным клумбам: плечи расправлены, походка — размашистая, даже горделивая. Слуги уже грузили наш багаж в маленький электрокар, припаркованный на подъездной дорожке. Оба сели впереди, а она знаком показала мне на заднее сиденье.
— Может, ты все же объяснишь мне, что мы делаем? — спросил я, скрючившись возле нее.
Мы сидели, тесно прижавшись друг к другу, а когда кар сорвался с места, она даже слегка навалилась на меня. Я вдруг понял, какая же она хрупкая. Она сидела рядом, нахохлившись, как птичка, и я не мог разглядеть ее лицо под широкими полями шляпы.
— Лиза, ответь мне! Что происходит?
— Хорошо, слушай меня внимательно, — сказала она и, густо покраснев, словно от злости, снова замолчала, только еще крепче прижала книгу к груди.
Кар шел со скоростью не меньше двадцати миль в час, и мы уже миновали заполненные гостями сады наслаждений и плавательный бассейн.
Если не хочешь, можешь не ехать, — наконец неуверенно произнесла она. — Это ведь действительно тяжелая работа: приезжать и уезжать, раздеваться и одеваться. Я пойму. Если ты окажешься не готов к этому. Итак, если хочешь, можешь вернуться ко мне в комнату. И снова раздеться. Достаточно нажать кнопку — тебя отведут к Скотту, или к Диане, или к кому-то еще. Я позвоню от ворот. Хочешь Скотта, ты его получишь. Скотт самый лучший. Ты произвел на него впечатление, и он хочет тебя. Когда ты только приехал, он тоже выбрал тебя, но я его опередила. Но если желаешь остаться со мной, тогда ты должен ехать. Через полтора часа мы будем в Новом Орлеане. Не такая уж большая тайна! Мы просто делаем то, что хочу я. И мы вернемся в Клуб тогда, когда этого захочу я.
— Хмм, креветки по-креольски и кофе с цикорием, — прошептал я. «А еще полететь на Луну, потом — на Венеру и Марс».
— Тоже мне умник нашелся, — пробормотала она. — Как насчет раков и пива?
Тут я не выдержал и от души рассмеялся, и чем больше она мрачнела, тем сильнее я хохотал.
— Ну, принимай свое чертово решение! Быстро!
Кар остановился у ворот рядом со стеклянной будкой. Нас явно проверили электронными сканерами. Причем впереди я увидел еще один, более высокий забор.
— Похоже, времени на обдумывание у меня уже не осталось, — ответил я, давясь от смеха.
— Ты можешь вернуться пешком, — отозвалась она, сердито блеснув на меня глазами из-под полей шляпы. — Не бойся, никто тебя не обвинит в том, что ты хотел сбежать или украсть одежду. Я позвоню прямо из будки.
— Ты что, с ума сошла?! Я еду с тобой, — ответил я и попытался ее поцеловать.
— Поехали! — велела она, отпихнув меня локтем.
Самолет оказался большущим реактивным монстром. Она выскочила из кара, не дожидаясь, пока он остановится, и стала подниматься по трапу. Мне даже пришлось слегка ускорить шаг, чтобы ее догнать — в жизни не встречал женщины, которая так быстро ходила бы, — а слуги бегом несли за нами багаж.
Роскошный салон самолета был отделан коричневым с золотом бархатом.
В центре полукругом стояли восемь кресел. В хвостовой части я увидел дверь в спальню, а еще настоящую биллиардную с огромным телевизионным экраном.
В салоне уже были двое пожилых мужчин, одетых в уродливые темные костюмы. Они, потягивая напитки, тихо переговаривались по-испански. При нашем появлении они попытались было встать, но Лиза махнула им, чтобы не беспокоились.
Она опустилась на свободное место между окном и этой парочкой, не оставив мне другого выбора, как сесть напротив, в четырех футах от нее.
Неожиданно из громкоговорителя раздался каркающий голос: «К взлету готовы. Звонок Лизе по первой линии». Я увидел, как рядом с ней зажглась и замигала лампочка интеркома.
— Взлетайте, мы готовы. Пристегнитесь, мистер Слейтер, — сказала она и повернулась к панели из толстого тонированного стекла.
«Они говорят, это срочно, Лиза. Будете говорить по линии один», — расслышал я сквозь рев моторов.
— Что будете пить, сэр? — спросил меня подошедший стюард.
Латиноамериканцы, а я был уверен, что это именно так, снова повернулись друг к другу и продолжили разговор, заслонив от меня Лизу.
— Виски со льдом, на два пальца, — недовольно ответил я, глядя на этих боровов.
Я им позже перезвоню, — произнесла в интерком Лиза. — Поехали! — И она отвернулась к окну, надвинув шляпу на глаза.
20.
Эллиот. На свободе
К тому времени, как мы приземлились, я уже был готов кого-нибудь убить. Не говоря о том, что я немного перебрал. Она сидела неподвижно рядом с этими аргентинскими уродами, а я чуть было не порвал сукно на бильярдном столе, играя в гордом одиночестве уже восьмую партию подряд и периодически прихлебывая виски, который услужливо подливала мне стюардесса, достаточно привлекательная, чтобы трахнуть ее.
На огромном экране шли последние кадры потрясающего сюрреалистического фильма «Кукла», который я когда-то очень любил; там играл ныне покойный чешский актер, которого я тоже когда-то очень любил, но присутствующих в салоне фильм не слишком заинтересовал.
Однако не успели мы приземлиться в аэропорту Нового Орлеана (там, естественно, шел дождь, но в Новом Орлеане дождь идет всегда), как аргентинцы незаметно испарились, и мы оказались вдвоем на заднем сиденье до нелепости огромного серебристого лимузина.
Она сидела очень прямо на серых бархатных подушках, уставившись в выключенный телевизор напротив нас, сдвинув колени и прижав к груди мою книжку, словно плюшевого медвежонка. И тогда я обнял ее, предварительно сняв с нее эту ужасную шляпу.
— Через двадцать минут мы уже будем в отеле. Прекрати немедленно! — Она выглядела ужасно и одновременно прекрасно, совсем как на похоронах: где, по-моему, все выглядят ужасно и прекрасно.
— А я не хочу! — ответил я, закрыв ей рот поцелуем.
Я мял бархат ее костюма, не обращая внимания на грубые швы, ласкал ее бедра, плечи, расстегивал тесный пиджак. Она повернулась и прижалась ко мне полуобнаженной грудью, и между нами пробежал тот самый электрический разряд. Тогда я, чуть привстав, опрокинул ее на себя, и вот мы уже вдвоем лежали на сиденье. Я срывал с нее одежду, правда, стараясь ничего не порвать. Тут-то я и понял, как тяжело стянуть с женщины мужскую рубашку или хотя бы почувствовать женщину через мужскую рубашку.
— Прекрати! — Она перекатилась на бок и осталась лежать с закрытыми глазами, тяжело дыша, как после продолжительной пробежки.
Я попытался приподняться на колени, чтобы не придавить ее, а затем начал целовать эти закрытые глаза, темные волосы и высокие скулы.
— Ну поцелуй меня! Не отворачивайся! — воскликнул я, силой повернув ее к себе и снова почувствовав разряд тока. Еще чуть-чуть — и я кончу прямо в брюки.
