В комнату пробрался огромный коричневый таракан. И когда он неторопливо пополз по синтетическому ковру, Лиза с пронзительным визгом подскочила на кровати. На самом деле это был вовсе не таракан, а водяной клоп, по крайней мере, так мне говорили. Но в Луизиане все называют их тараканами, причем местные жители при виде их тоже орут как резаные.
Но я почему-то совершенно не боюсь тараканов. Пока Лиза истерично вопила: «Эллиот, убей его! Убей его! Убей его!» — я спокойно встал, поймал таракана голой рукой и собрался выкинуть его за дверь. Я не хотел его давить, поскольку тараканы эти отвратительно верещат, если на них наступить. И вообще, по мне лучше уж ползущий таракан, чем раздавленный. Нет, давить мне их противно, а вот поймать — раз плюнуть.
Но мои манипуляции, когда я просто поймал таракана рукой, словно обычную моль, почему-то ввели Лизу в ступор: она застыла, прижав руки к губам. Она смотрела на меня, будто не веря своим глазам, а я, в свою очередь, удивленно уставился на нее.
Потом она, побелев как мел, опустила руку и сказала:
— Надо же! Чертов самурай собственной персоной! Мистер Мачо, поймавший чертова таракана голыми руками!
Я не знаю, что она чувствовала на самом деле. Возможно, была просто испугана и расстроена, а тут еще я с тараканом в руке! Даже не знаю.
Но как бы то ни было, в голосе ее звучали явно сердитые, презрительные и иронические нотки, а потому я, неожиданно для себя, может, в ответ на ее неадекватную реакцию, произнес:
— Лиза, а что, если я сейчас возьму и положу этого таракана тебе на футболку?
И тогда она окончательно слетела с катушек. Она опять завизжала как резаная и ринулась в крошечную ванную комнату, размером не больше стенного шкафа, захлопнула за собой дверь и закрыла ее на защелку. Из-за двери иа меня посыпались истерические проклятия, которые перемежались такими ужасными всхлипываниями и рыданиями, каких я в жизни не слышал.
Да, похоже, ей действительно было не до смеха. Совсем не до смеха. Она была слишком испугана. А я оказался таким нечутким.
Битый час я уговаривал ее выйти. Я все-таки бросил таракана на пол и раздавил его. Он уже мертвый, мертвый, мертвый! И больше не будет пугать шикарных маленьких девочек из Беркли, штат Калифорния, где тараканов отродясь не было. От него даже мокрого места не осталось! Он уже мертвый! Мне очень жаль, говорил я ей, я больше никогда не буду так делать, это очень грубо и даже подло. Но, успокаивая ее, уверяя ее, что это, дескать, просто отвратительно с моей стороны, я все же не мог удержаться от легкомысленных замечаний типа: «Что ты, что ты, да я никогда в жизни не положу такого большого, липкого, безобразного, корчащегося коричневого таракана со множеством ножек на твою футболку!»
Я знал, что не должен был так поступать, что это чистой воды садизм, но ситуация была такой чертовски забавной, что я не мог остановиться, а потому продолжал твердить: «Лиза, конечно, я виноват. Как ты могла подумать, что я собираюсь предложить тебе использовать твой страх тараканов в сценарии садомазо, где по роли я должен класть таракана на твою футболку! Ну, типа того, как ты велела завязать мне глаза у позорного столба в спортивной аркаде. Нет, мэм! Никогда и ни за что!»
Но под конец я уже просто умолял ее выйти.
— Лиза, давай выходи из ванной! Клянусь, я больше не буду! Я в жизни такого не делал! Это подло! Я правда больше не буду! — Я уже исчерпал все свои доводы, но она так и не открыла дверь.
— Ладно, Лиза! Это ведь Луизиана. А что ты будешь делать, если к тебе в ванную заползет такая вот тварь? — (Плачет.) — А что было бы, если бы ты пришла раньше, а меня не оказалось на месте? — (Плачет еще сильнее.) — Но я ведь здесь и обещаю тебе беспощадно бороться с ними. Ну что, договорились? А теперь тебе лучше бы со мной помириться, а то я возьму и передумаю! — (Плачет навзрыд.) — А вдруг у тебя там, в ванной, засел еще один и сейчас выползает из-под линолеума или из-под — (Очень жалобно плачет, захлебываясь от рыданий.)
— Ненавижу тебя, Эллиот! — воскликнула она. — Тебе этого не понять. Тебе не понять, что это такое. Ты даже представить не можешь, что я чувствую. Богом клянусь, ненавижу тебя! Правда, ненавижу. Правда-правда!
— Лиза, мне очень жаль! Уже семь часов. Уже совсем темно. А мы в этом дерьмовом городишке в дельте реки.
Я есть хочу. Давай выходи! Хорошо. Если ты не выйдешь, то предупреждаю тебя, Лиза, Мистер Мачо вышибет эту гребаную дверь прямо сейчас.
Она не вышла.
И тогда я, как и обещал, вышиб дверь.
На самом деле это было не слишком трудно. Петли проржавели насквозь и, когда я саданул дверь одним из деревянных стульев, просто вылетели из косяка. Я сразу же увидел Лизу. Она стояла на стульчаке и смотрела иа меня, а выбитая дверь, поцарапанная и ободранная, лежала перед ней на полу. Косяк же был разнесен в щепки.
— Посмотри, мамочка, — сказал я, протянув руки. — Никаких тараканов. Клянусь!
Я молча стоял перед Лизой, умоляюще глядя на нее. Я осторожно двинулся к ней, чтобы уговорить ее слезть и подойти ко мне, и тогда она, не выдержав, соскочила со стульчака и побежала к двери — прямо в мои объятия.
— Хочу уехать из этой вонючей дыры! — заявила она.
Я крепко прижимал ее к себе, и целовал, и сдувал упавшие пряди с лица, и опять просил прощения. А она снова горько-горько заплакала.
Эта минута примирения была такой сладкой, что я почувствовал себя предателем.
Во входную дверь уже барабанил менеджер мотеля, подстегиваемый воплями стоящей сзади жены. Мы быстренько собрались. Шофер уже ждал нас на улице. Я сунул менеджеру стодолларовую купюру, заявив с насмешливой ухмылкой:
— В следующий раз будешь знать, как сдавать номера рок-звездам!
И мы, давясь от смеха, забрались в машину.
— Проклятые хиппи! — выругался менеджер, что вызвало у нас новый приступ смеха.
В двадцати милях от города мы нашли прекрасный придорожный ресторан с работающим кондиционером и заказали себе все, что хотелось: шесть самых разных рыбных блюд и еще джамбалайю с холодным пивом. Из музыкального автомата доносилась гнусавая каджунская музыка. На радостях я наелся как свинья.
Час за часом мы продвигались на север.
Мы обнимались, мило болтая, а тем временем на нас постепенно опускалась ночь. Но нам было все равно, где мы и куда едем, наша машина плыла по дороге, словно корабль.
Когда мы снова проголодались (в основном, конечно же, я, а не она), то, отправив водителя отдохнуть на заднее сиденье, принялись за хот-доги и попкорн. Мы включили видеомагнитофон, решив посмотреть «Воин дороги» с Мелом Гибсоном. Фильм просто потрясающий, а потому я игнорировал язвительные и саркастические феминистские замечания, исходящие из уст моей прекрасной спутницы.
Приговорив шесть банок пива, я почти отключился и даже не заметил, что закончился уже второй фильм, а она заводит машину.
