— Ну, а разве то, что мы делаем… — закончив с рубашкой, она она провела по моей груди пальчиками, слегка царапая кожу, и дыхание перехватило. — … Его не расстроит?
— Ну… Может быть… — она озорно улыбнулась, расстегивая ремень на моих брюках. — Но я разрешу ему меня наказать… — её ладошки нырнули в ширинку, и сжали то, что уже давно рвалось наружу. — Хо-хо! — обрадовалась она. — Да ты тут просто строишь буку, а у самого каменный стояк! — с этими словами она наклонилась, прижавшись ко мне грудью, и впилась в губы требовательным поцелуем.
Я пытался вытолкнуть её язык из своего рта, пока она водила ладошкой по члену, и оба этих действия заводили меня только сильнее. Наконец, спустя пару минут яростного противостояния, я схватил её за бёдра, и сжал, заставив вскрикнуть от удивления:
— Ого! Да ты ожил!
— Встань, — приказал я.
— Только не надо начинать ломаться, я же вижу, что ты сам не против! — вдруг взорвалась Милорадова. — Что не так-то?!
Мне показалось, что она чего-то испугалась, и я поспешил заверить её:
— Ты чего паникуешь?! Я просто хочу снять эти чертовы штаны!
* * *
Как следует протестировав сексуальные реакции (мы же не могли допустить, чтобы ПРОЦ был плохо обучен), я напялил свои шмотки, вернул халатик Милорадовой, и пошёл в свою комнату.
— Только не надо об этом трепаться с каждым встречным! — попросила она, когда я выходил.
— Ага, сейчас позвоню куратору и сразу ему расскажу, — пообещал я.
— Не вздумай никому звонить! — испугалась она.
— Да успокойся, я шучу!
Валентина неуверенно улыбнулась и накинула халатик, который нервно прижимала к груди. Стоило мне добраться по пустым коридорам до комнаты, как я прыгнул на диван и уснул. Вот это она меня замотала!
* * *
Я открыл глаза. Кажется, поспать удалось не больше пары часов. Хм… Или минут? В упор не помню, во сколько лёг. К доктору ходил в десять, кажется. Ну и пару часов мы тренировали протокольный центр..
«Текущее время — 13:00:43».
Появилась надпись у меня перед глазами.
Я пару раз моргнул, но оно не исчезло. Потом сообразил:
— Ты ПРОЦ?
«Можно определить и так. Я могу выводить изображение, если у тебя… Возникает затруднения по какому-либо вопросу, а я обладаю информацией по нему. Есть возможность так же голосового общения. Хотите, я буду использовать его?»
— У тебя есть передатчик?
«Нет, я могу транслировать голос тебе прямо во внутреннее ухо».
— Не надо. Пока достаточно и этого. Только транслируй текст пониже. Как субтитры в фильмах.
«Поняла, так лучше?»
— Поняла? — нахмурился я.
«Для лучшей интеграции и взаимодействия, ПРОЦ всегда позиционирует себя полом, противоположным владельцу».
— Ты — искусственный интеллект?
«Да. В какой-то степени. С вероятностью 70 % меня можно идентифицировать и этим понятием».
Я ещё раз глянул на часы. Максимум пол часа с момента расставания с Милорадовой. Но чувствовал я себя великолепно, посвежевшим и отдохнувшим.
Интересно, когда успели включить ПРОЦ? Во сне? Хм. Но ведь он же всё время был включён. Просто начал отвечать. Интересно, кто, кроме меня, отдаёт ему приказы?
«В данный момент — никто. ПРОЦ и его носитель полностью независимы от внешнего управления».
— Ты слышишь мои мысли?
«Да. Можешь не отвечать вслух».
«Сколько будет семьдесят три на триста?»
«Ты хочешь услышать эту цифру или проверить, поняла ли я тебя?»
«Ты отвечаешь не на всё мыслеобразы, что я передаю. Как ты выбираешь те, на которые следует ответить?»
«Я отвечаю на те, по которым имею дополнительную и/или значимую информацию».
Хм… Чтож, будем надеяться, что ПРОЦ достаточно натренировался, и не пропустит чего-то важного.
«Я — новейшая, уникальная модель!»
«Ты возмущена?» — я усмехнулся.
«Нет! Это факт».
«А мне кажется, возмущена».
«Ваша информация недостоверна на 97 %»
«То есть кое-что какие шансы на то, что ты возмущена, имеются?»
Ответа не последовало, и я двинулся на обед. Вероника Аксенова, снова в перчатках, крутилась у кофемашины, и почти сразу подвинула ко мне полную чашку капучино.
— Ты сегодня прям поздно. Запустили ПРОЦ?
— Да.
— Хорошо, — она внимательно посмотрела на меня, подхватила свою чашку, и вышла, бросив. — Увидимся.
Я проводил её взглядом и, в очередной раз, отметил, что в брюках даже и не определишь, что у неё вместо левой ноги протез.
Внезапно ПРОЦ выдала мелким текстом хренову тучу информации по протезам.
— Давай-ка, расскажи мне всё, что выдала текстом, — попросил я и начал готовить обед.
* * *
По информации от ПРОЦа, Вероника могла скрутить меня одним левым мизинцем. Усилие, развиваемое сервоприводами на нем, как раз примерно соответствовало возможностям моего бицепса. Ну, а об остальных сервоприводах, говорить не имело смысла. Впрочем, имелась обратная сторона вопроса: откуда берется энергия? Но в современном мире это не было проблемой, удаленная зарядка мощных аккумуляторов, расположенных внутри протезов, велась от любых электромагнитных полей, буквально пронизывающих все пространство.
Например, мой ПРОЦ тоже заряжалась прямо от них, и в данный момент ее автономность было больше двух месяцев, а максимальная — могла быть больше ста дней. Судя по техническим характеристикам протезов Вероники, ее автономность была порядка недели. Да-да, неделя в полностью экранированном от электромагнитного излучения кубе. Не знаю, возможно ли устроить что-нибудь подобное. Да и зачем?
Еще раз внимательно осмотрев себя в зеркалах, я задал ПРОЦу вопрос: почему у меня шрамы по всей длине плеч?
«Предположительно, твоя модификация не ограничилась восстановлением нервных окончаний. Но данных по ней у меня нет, доступ заблокирован».
«Почему? Ты не можешь получить их?»
«Могу, но это незаконно».
«Как это? — не понял я. — Что это значит — могу, но это незаконно?»
«Отдавая мне приказ взломать базу данных проекта и извлечь из нее необходимую информацию, тебе придется взять на себя риски, если мое вмешательство обнаружат. Вероятность удачного взлома — 30,6 %, вероятность того, что после меня останутся следы, которые обнаружат — 93,8 %. Я считаю, что вероятностный прогноз слишком неблагоприятен, и если вы хотите отдать приказ, буду настаивать на его вербальной фиксации».
