Мелькнуло пустое дно.
Хорьков нервно рассмеялся – над своей тупостью, все же там не было никого, на этом сраном пирсе.
– Зассал, да?! Как салага, да?! – начал он отчитывать самого себя. – Да кто там вообще мог быть! Тут ведь…
Не договорил, потому что открылась дверь сарая – и на пирс вышел упырь. Здоровый, под два метра ростом. Жвала на морде распахнулись и затряслись, когда тварь зарычала.
– Вот блин! – произнес Хорьков. Ухмылка сошла с лица, и он быстрее заработал веслами.
* * *
Я с трудом приходил в себя. Голова раскалывалась, а картинка перед глазами странным образом раскачивалась, как при землетрясении. А еще – пахло сыростью, плесенью и нечищеными клетками, будто в зоопарке, куда мы с Лерой ходили, еще когда…
Боже, Аня!
…когда жена еще была жива.
– Очнулся, что ли? – произнес незнакомый голос.
Это еще кто?
– Хрен его знает, может, тогда уж сам пойдет?! – спросил второй.
Еще один незнакомец. На Марка не похож, на тех яминских, которых знал, тоже. Что за типы?
– Ничо, донесем, а дальше пусть Север сам решает, – возразил первый.
Север – неизвестная кличка. Пытался припомнить хотя бы кого-нибудь с ней, но на ум ничего не приходило. «Забуферники», видать. В смысле – те, кто живет за пределами Темногорска. А таких, кстати, немало. Говорили, в здешних местах, за рекой, обосновались бандюганы – обирали сталкеров, которые возвращались в город с хабаром.
Только сейчас я понял, что за серость мелькала перед глазами.
Ступеньки.
Меня несли по лестнице. Справа и слева мелькали сапоги – старые, протертые. У того, что слева, голенище замотано скотчем. Явно не яминские, тем выдавали новую обувь, прямо с законсервированного ранее склада. Все дэсэошники в итоге ходили если уж не в суперновье, то, по крайней мере, дрань-то точно не носили.
– Папа-а! – донесся голос Леры, а потом возня, глухой удар и вскрик: – Да отпустите вы! Не трогайте его!
Попытался подняться, чтобы навалять обидчику дочери, и тут же получил по ребрам.
Судорожно задышал, хватая воздух, которого было категорически мало.
– Даже не пытайся! – процедил чей-то голос над ухом. Третий незнакомый чувак.
Я услышал, как подъезжает машина. Судя по звуку, грузовик или что-то типа того.
– Грузите их! – скомандовал третий, видимо, командир группы. – К закату надо убраться. Ночью здесь – пипец, вся скотина выйдет на охоту.
Подчиненные не стали спорить – тут же закинули меня в кузов.
Рухнул мешком и застонал. Попытался подняться, но тут же стали бить, а потом еще и связали руки.
– Папа! – снова донесся голос Леры, когда силы покинули меня…
* * *
Хорьков догреб уже почти до середины реки, когда решил, что пора бы и передохнуть. Сколько можно-то? Чай, не Карлсон, так руками работать, как он своим нажопным вентилятором!
Да и в воде вряд ли что-то угрожало – упырь ведь на берегу. Хорек видел его еще какое-то время – тварь ходила по берегу и жалобно то ли рычала, то ли выла, будто оплакивала ускользнувший ужин.
Капитан похлопал себя по карманам и достал мятую пачку сигарет. Сунул одну в рот, нашел зажигалку и прикурил.
– Эх! – протянул он, выдыхая дым.
Затянулся еще раз, одновременно пытаясь оценить расстояние до берега. «Кажется, метров триста, не больше. Если напрячься, то уже очень скоро буду на той стороне реки, – решил он. – А дальше – что? Там ведь уже граница Темногорска. Дальше – дикая территория. Аномальная Зона со всеми ее прелестями, особенно ночью».
Хорьков поспешил докурить и начал вытаскивать весло из воды, заметив, что оно стало будто бы тяжелее, словно к нему подвесили небольшую гирю.
– Да что за?!
Он двумя руками налег на одно весло – и поднял-таки из воды.
«Блин! Лучше бы этого не делал!»
Блеснули глаза и острые, будто иголки, зубы. Рыбина, которая впилась в весло, – явно мутант. Раньше, наверное, это был окунь или что-то типа того, но Зона изменила его до неузнаваемости, превратив в опасного монстра.
Хорьков взял второе весло и, держа первое на весу, попытался сбить тварь. Та зарычала – будто собачонка.
«Блин, рыбы же не рычат!»
«Эти рычат!» – поправил он сам себя.
Тогда он размахнулся вторым веслом – и одним ударом сшиб гадину. Та, разбрызгивая сукровицу, хлопнулась в воду.
– Так тебе! – ухмыльнулся Хорьков, а потом заметил, что к лодке движется небольшая волна.
«Это же стая!» – понял он и изо всех сил погреб к берегу.
Курить хотелось ужасно, но капитан больше ни разу не остановился.
Волна преследовала его до самого пляжа, а потом отстала. «Мелко слишком», – догадался Хорьков. Он быстро выскочил в мелководье и побежал к берегу, все еще оглядываясь – не плывут ли за ним твари.
«Вроде отстали», – понял он.
Но останавливаться Хорьков не стал даже сейчас – старый городской пляж простирался почти на километр вправо от места высадки. Хорьков заметил рыскающих вдалеке альфа-собак, поэтому поспешил нырнуть в заросли.
И вперед, и не останавливаться. Главное – догнать беглецов, а уж там он разберется, как с ними справиться.
Не прошло и двадцати минут, как капитан услышал визг девчонки.
Лера.
– Пусти его! – кричала она.
Кто-то, видимо, утихомирил ее ударом – она тонко пискнула.
В другой ситуации Хорьков бы порадовался, что маленькой стерве накостыляли, но не сейчас: яминских поблизости быть не должно, а значит, нужно держаться настороже.
Капитан быстро вышел к опушке. Спрятался за большим раскидистым деревом, наблюдая картину: некие вооруженные люди – около десяти человек, одеты в гражданское – загрузили Макса, как мешок с говном, в кузов машины. Следом закинули Леру и связанного Марка.
Захлопнули борт.
Часть незнакомцев села в машину и отбыла.
Группа из трех человек, которая, видимо, не влезла или просто была разведгруппой, покурила, а потом двинулась своим ходом в ту же сторону, куда уехал грузовик. Хорьков пошел за ними, надеясь, что те приведут к лагерю, где можно уже решить, что делать дальше – забить на беглецов и самому податься в бега или же даже… примкнуть к незнакомцам?!
Такой вариант капитан не исключал.
Тем более – имя Севера, про которого говорили незнакомцы, было знакомо.
Слишком уж хорошо знакомо.
Хорьков заулыбался, идя по следам. Возможно, события складывались в его пользу и он еще оседлает удачу, которая все норовила ускользнуть от капитана.
