В руках вновь появилась дрожь. Гром стащил автомат с плеча, попятился назад. Казалось, что Змей выскочит откуда-нибудь из кустов и сожрет его, как в дешевых фильмах ужасов, к которым в детстве он питал такие теплые чувства.
«А теперь и сам в одном из них оказался!»
Он попятился, на каждый шорох резко оборачиваясь, готовый открыть беспорядочную стрельбу.
Но Змей не нападал. Он просто исчез.
«Вот и мне надо исчезнуть отсюда как можно скорее!»
Гром припустил бегом. Мчался сквозь какие-то кусты и канавы, едва не ломая ноги и обдирая ладони в кровь. Страх заглушил все – усталость, боль, разум.
Он просто бежал и сам даже не знал, куда именно. Подальше от этого места. Как можно дальше.
Наконец силы иссякли, и он остановился. Шумно дыша, не видя ничего из-за застилающего глаза пота, тяжело повалился на землю. Хотелось пить. Тяжесть на плечах не давала разогнуться.
Оторвался? Кажется, да. Теперь на север, выйти к утру к Пушкинской. Там есть схрон, который Гром приготовил давным-давно, аккурат для таких вот непредвиденных случаев. Патроны, аптечка, пара «слизняков», которые на воле можно продать за неплохие деньги – на первое время хватит.
А уж после Пушкинской можно и до…
Что-то черное промелькнуло в небе. Он затаился и даже перестал дышать.
Тень вновь проскочила, издав протяжный грудной хрип.
Какой-то монстр, сомнения нет. Гарпия? Возможно. Место тут неспокойное, кладбище недалеко, а эти твари любят мертвечину.
Очередной клекот – и атака.
Гром успел увернуться, кривой очередью прошелся по тени.
Но промазал. Тварь оказалась верткой и ушла ниже, припав почти к самой земле.
«Береги патроны!» – сам себе скомандовал он и перевел режим огня на одиночные.
Выстрел. Второй. Мимо.
Тварь была на удивление стремительной.
«Это не гарпия», – запоздало понял Гром.
Размеры не те. Эта была больше, да и голова не такая. У гарпий она похожа на мяч для регби. А у этой круглая, словно человеческая.
«Это Змей!» – с ужасом сообразил Гром, увидев, как в ночи блеснули зыркала монстра.
Вновь выстрел.
Он рванул прочь, споткнулся во мраке, расстелился на мокрой траве.
Тварь заверещала и молнией подлетела к жертве.
Хватка когтистой лапы была крепкой. Гром вскрикнул, попытался отбить монстра прикладом. Не получилось.
– Далеко с-с-собралс-с-ся? – прошипело над самым ухом.
Нет! Этого не может быть!
Гром закричал, начал лихорадочно отбиваться от чудовища. Но это не помогло. Когти мягко вошли в плоть.
– Далеко с-с-собралс-с-ся? – повторил монстр, рывком развернул Грома на спину.
Это был Змей. Несомненно – он. Только вот… измененный. Странные метаморфозы коснулись его тела. Оно стало больше, угловатее, за спиной виднелись кожистые крылья, а лицо… от одного только его вида Грому сделалось плохо.
Да, он попал тогда в Змея. Но пуля, видимо, раздробила надбровную кость и ушла выше, не повредив жизненно важные точки, из-за чего лицо превратилось в кровавую кашу.
Однако были еще метаморфозы, к которым Гром не имел отношения. Рот стал гораздо больше, а вместо обычных зубов виднелись острые клыки, из-за которых монстр с присвистом и говорил.
– Далеко с-с-собралс-с-ся?
– Змей… я… не тронь!
Когти стали впиваться глубже.
– Ты правда думал, что меня мож-ж-но убить? – Безумные глаза, налитые кровью, с любопытством посмотрели на лежащего.
– Я не хотел…
– Вреш-ш-шь!
– Змей, я больше не могу! Ты разве не видишь, в кого ты превратился?! Посмотри на себя! Ты же… ты – монстр!
– Монс-с-стр? Нет, я царь и бог! Я могу летать! А ты можеш-ш-шь?
Грому хотелось сейчас летать больше всего на свете. Чтобы умчаться прочь. Без оглядки на весь этот кошмар. И даже крыльев не надо – только бы добраться до аэродрома и оттуда рвануть на самолете куда-нибудь в теплые страны.
– Ты – трус-с-с! – прошипел Змей, щелкнув клыками. – Но это уже неважно. Дальш-ш-ше я пойду один. Впрочем, ты сослужиш-шь мне ещ-ще служ-жбу!
– Змей, нет! Отпусти! – Гром попытался вырваться, но не смог.
Когти монстра впились в ноги, казалось, до самых костей и не отпускали.
– Я ещ-ще слаб. Мне нуж-жна с-с-сила. И ты мне ее даш-ш-шь!
– Что ты…
Змей раскрыл рот.
– Змей, нет! Нет! НЕТ!
Клыки вонзились Грому в плечо, с хрустом и треском вырвали плоть.
Гром заверещал, начал брыкаться.
Однако Змей держал крепко. С отсутствующим видом, несмотря на жуткие вопли, он принялся поглощать мясо, откусывая от еще пока живого напарника.
* * *
Когда трапеза закончилась, начало светать. Змей отер рукой подбородок, зычно рыгнул. Плоть, горячая, трепыхающаяся, придала ему сил. Впервые за всю свою жизнь он почувствовал удивление и удовлетворение от переполняющей его тело мощи.
«Это только начало», – произнес Темногорск.
– Да. Только начало, – прорычал Змей и двинул по следу.
Темногорск указывал маршрут, говорил, куда свернуть, а где стоит воспарить в воздух и перемахнуть через ту или иную канаву. Лететь все время Змей не мог – на это тратилось слишком много сил и пришлось бы искать еще кого-то, кто бы восполнил их. Не зверя. Человека. Только он дает необходимую мощь.
А найти его тут, в районе кладбища, да еще такого здорового, как Гром, будет весьма проблематично.
К тому же понадобилось затратить энергию на восстановление ранения.
«Это временно, – прошелестел Темногорск. – Кровь Круела даст тебе возможность обходиться совсем без мяса. Ты будешь непобедим».
Змей не сдержался, издал радостный клич.
И двинул в сторону пятиэтажек.
«Они близко», – прошелестел порывом ветра в ухе Темногорск.
Змей остановился.
Новые чувства, дарованные новым телом, было сложно обуздать. Все кипело и лезло, стараясь заглушить остальное. Очень странное ощущение. Ты слышишь цвета, которые вопят, и видишь звуки. Ощущаешь на запах холод и чувствуешь глубину пространства. И еще сотня того, чему даже нет описания. Это приходит словно образы, вызывая мурашки по спине.
Змей вдруг осознал, что может слышать кожей. И вкус чувствовать кожей, ощущая мельчайшую предутреннюю влагу тумана и понимая, что в нем прячется.
А в тумане прятался зверь. Только вот едва почувствовав гостя, зверь насторожился и даже испугался. Змей отчетливо расслышал страх, идущий от прячущегося.
