У грузовика их ждали уже отстрелявшиеся бойцы. Грек курил, Сапсан жрал какие-то конфетки, ждали только водилу, остальные все уже прошли ментата. Колонна тоже ушла, остался только их грузовик.
— Вечно приходится Пупса ждать, — ворчал Сапсан.
И Ампер его хорошо понимал, стронгу не терпелось попасть за периметр, поближе к выпивке и бабам. Сбросить напряжение последних дней рейда, возможно, помянуть друзей, ведь вернулось на четыре бойца меньше, а приходилось торчать на КПП.
Мордастый водила, и вправду с немного детским лицом, явился через пять минут. Скомандовав погрузку, он быстро завел мотор и погнал машину к стабу. На входе внутрь заглянул боец с повязкой комендатура, не увидев ничего запрещенного и пересчитав людей согласно полученному манифесту, хлопнул по кунгу, дав команду продолжать движение.
На центральной площади грузовик остановился.
— Все, трамвай для вас дальше не идет, — объявил Грек. — Как выскочите, гостиница по левую руку, там вам подскажут, где что, но вся жизнь тут вокруг этой площади, в радиусе сотни метров. Может, еще увидимся.
Ампер с Филином пожали стронгам руки и, подхватив свои рюкзаки, выпрыгнули на довольно ярко освещенную площадь.
Впервые за пять дней с тех пор, как Погорелов покинул Новый, его отпустило чувство постоянной опасности. Конечно, и в стабе можно нарваться на пулю в живот или получить ножом в печень, но все равно дикий Стикс и стаб — это совсем разные вещи.
— Ампер!
Погорелов резко обернулся, в дверях гостиницы застыл растерянный Мушкет.
— Ты жив?
Бывший прапорщик улыбнулся.
— А что, уже списали? — направляясь к ступеням гостиницы, с самодовольством заявил Погорелов. — Рано. В аду не приемные часы. Я ждал, ждал, потом плюнул, начистил чертям рожи, и домой в Улей пошел. Вы как здесь оказались? Ринка в каком номере?
— Нет больше каравана, — мрачно произнес Мушкет, — только «Ермак» уцелел, чинят его.
— Рина где? — срываясь на рык, повторил вопрос Ампер.
— Не психуй, — сглотнув, произнес снайпер, — нет ее. Здесь нет, — добавил он быстро, видя, как сжимаются кулаки друга, — Паук увез.
Ампер вздрогнул, все вокруг заволокло кровавым туманом.
— Дядя Ампер, дядя Ампер, — тут же быстро затараторил Филин, дергая Погорелова за рукав. — Дядя Ампер, не надо.
Люди вокруг стали останавливаться, а затем пятиться, жуткое лицо было в этот момент у бывшего прапорщика.
— Когда и куда?
— А я знаю? — ответил слегка струхнувший Мушкет. — Нам так выломили, что половину каравана сожгли меньше, чем за минуту. Все в дыму, снаряды рвутся, танк трофейный долбит вслепую, все затянуто дымом, ни черта не видно…
— Куда? — зарычал Погорелов. — Меня не интересует твой гребанный караван, ты должен был ее защитить, ты мне слово дал.
— Ампер, хватит, — выбежав из здания гостиницы, закричал Агент, левая рука бывшего рекламщика висела на перевязи, не хватало двух пальцев, мизинца и безымянного. — Он не виноват, никто не виноват.
— Он дал мне слово, — процедил Погорелов сквозь зубы, поднимаясь по ступеням в кровавом тумане, который стоял перед глазами. Сейчас его не интересовало ни что, кроме одного факта — Мушкет не сдержал данного слова.
Неожиданно кто-то встал у него на пути, а затем обнял за пояс, не давая двигаться. Погорелов опустил налитые кровью глаза и увидел испуганного и растерянного, но полного решимости Филина. Мальчишка уперся ногой в следующую ступеньку и, обхватив его руками, в надежде задержать, все твердил:
— Дядя Ампер, не надо, не надо, ну, пожалуйста.
Погорелов уже хотел ухватить щенка за шкирку и отшвырнуть с дороги, когда ему прилетело в челюсть, хорошо так прилетело, от души. Ноги оторвались от земли, и он вместе с мальчишкой улетел обратно к подножию лестницы. Рука цапнула рукоять АПБ и потянула его из кобуры. И вдруг кто-то подошел совсем близко и положил ладонь ему на голову. И тут же его отпустило, из него словно воздух выпустили, он тряхнул головой, скидывая чужую руку, но кровавый туман, который свел его с ума, рассеялся. Задрав голову, он увидел грубоватое лицо с тяжелым подбородком, обрамленное копной вьющихся медных волос.
— Отпустило? — поинтересовалась незнакомка.
Ампер посмотрел на испуганного мальчишку, который сидел рядом и размазывал кровь, текущую из носа.
— Прости меня, малыш, — вставая и поднимая Филина, попросил он прощения, после чего глянул на женщину. — Вы Рипли?
Прав был Сапсан, и вправду похожа на актрису из чужих. Женщина улыбнулась.
— Отпустило, — подвела итог она. — Кстати, мне бы надо пообщаться с вашим спутником, дар у него прорезался, и сильный. Надеюсь, вы больше не будете буянить?
Ампер покачал головой и посмотрел на вершину лестницы, где стоял Мушкет, рядом с которым, помимо Агента, нарисовались Подрывник, Ходок, Амбал, Андрей и еще два мужика из команды охраны. Ампер знал только одного — Креста, второй вроде бы звался то ли Быком, то ли Бычарой. Но сейчас это неважно.
— Где Градус? Где Хоббит? Где Смуглянка?
— Градус у меня в больничке, ему ногу по колено оторвало, — ответила Рипли. — А вот остальные…
— Нет их, — ответил за всех Амбал. — Хоббит в БТРе в первую секунду сгорел, такая ракета прилетела, что остатки брони плавились. Смуглянка чуть позже, ее Паук, урод, грохнул, когда Рину забирал, в затылок из чего-то крупного пальнул, череп надвое разворотило. Ребята Шумахера все зажмурились, и он тоже, Лопух только выжил, но скончался от ран уже здесь, даже спек не помог, похоронили на местном кладбище три часа назад. Мерс вместе со Стариком сгорели в Тайфуне, когда его накрыли сразу два беспилотника.
— Где Рина? — процедил Погорелов.
— Опять начинается, — обреченно вздохнул Агент.
— Я спокоен, — ответил Ампер, скосив глаза на патруль комендатуры, который стоял в паре метров от него, но не вмешивался.
— Что за мальчишка? — поинтересовался Андрей, стараясь переключить бывшего прапорщика на другую тему.
— Не спрыгивайте с вопроса, про пацана можно потом потрещать. Куда эта мразь татуированная увезла Рину?
— Мы не знаем, — покачал головой подрывник. — Он застрелил водилу трофейного «тигра», который мы отжали у группы муров накануне, запихнул туда твою блондинку и вырвался. Он же сенсом был, и не слабым. Мы думаем, он о засаде знал, но кукуха у него окончательно поехала после того, как его Ринка накануне опустила, просто ноги вытерла. Вот он весь отряд под монастырь и подвел.
Ампер устало опустился на ступени и закрыл лицо руками, хотелось выть и орать от бессилия. Он опоздал, везде опоздал. В этом мурском краю столько мелких стабов, но, скорее всего, Паук тут не задержится, знает, что внешники Рину ищут, ему жемчуг за ее тушку не нужен, он уйдет на юг, далеко на юг, здесь ему жизни не будет.
