Через полтора часа, катер заполз в узкий тридцатиметровый канал, ведущий на юг. Он мельчал с каждой сотней метров, и уже через километр пришлось ставить его на якорь, укрыв в зарослях камышей. По воде прошли столько, сколько было возможно, дальше ножками.
Ночевали в овраге прямо на краю огромного пустыря. Много всего видел Ампер в Стиксе, но кластера мусорной свалки нет. Горы отходов человеческой жизнедеятельности, крысы размером с кошака, пустыш, пытающийся поймать их, вонища, но сейчас это было самым безопасным местом в двуречье.
Ампер, сидящий с респиратором на лице, поморщился. Да уж, место для нычки — так себе, хоть и безопасно, но вонища реально достала, хоть и в стороне от основной свалки, но ветер иногда пригонял смрад, от которого резало глаза.
— Черт, — пробубнил из-под респиратора Агент, — может, по темноте пойдем? Нет сил эту вонищу выносить.
Ампер усмехнулся.
— Ты еще вонищи не чуял. Дело было в самом начале войны на южном направлении, маленький городок, который натовцы стерли с лица земли ковровым бомбометанием. Тогда из пехотного взвода уцелели всего три человека — я и пара бойцов, совсем свежак, зеленые, только с призывного пункта. Нас завалило в подвале одного из домов в самом центре поселка, где шла погрузка для эвакуации. Сорок градусов жары и две сотни трупов, разлагающихся прямо над нами. Четыре дня мы там просидели, пока не пришли наши и не вытащили меня и бойцов из-под завала. Вот там была вонища. А здесь, по моей классификации, неприятно пахнет и не более. Ты уже около года в Стиксе, неужели не привык к вечному запаху гнилья и мертвечины?
— Привык, — проворчал Агент, — но это не значит, что он мне нравится. Дурно пахнущий мир.
— Согласен, — поддержал экс рекламщика Мушкет. — Я бы предпочел бы быть в другом месте. Но тут вроде как безопасно. Так что, придется потерпеть, до рассвета всего часа три осталось. Выберемся отсюда и позавтракаем, мы почти на месте. Если карта, которую составил Ампер по опросам, не врет, то мы должны скоро выйти к единственному поселку в этом клине.
И ведь не ошибся Мушкет, за два дня до окончания срока трое охотников за скреббером вышли в заданный квадрат. Маленький поселок из двух десятков кубических трехэтажных домов и полусотней примыкающего к нему частного сектора, пара магазинов, ларек, заправка, аптека, клуб, все. Поселку за три года досталось. Многие дома выгорели, на стенах следы пуль или разрывов, некоторые вообще обвалились и теперь это груды бетонных обломков, все заросло крапивой и бурьяном. Частный сектор наполовину развален, наполовину стал углями, только печные трубы торчат. И где-то среди всего этого прячется то, чего рейдеры вне крепких стабов даже упоминать боятся.
— Похожее на стаб, но не стаб, — прокомментировал увиденное Мушкет, — он давно не перезагружался, может, и завис.
— Мужики так же говорили. Те, кто бывал тут, сказали, что он раньше был обычным. Раз в полтора месяца прилетало обновление, а потом, как отрезало. Уже три года в таком состоянии.
Несколько часов изучали поселок в бинокли, никаких следов ни врага, ни людей. Хотя последнее было обнаружено по соседству. Прямо в трех сотнях метров от поселка начинался другой кластер, обычный. Он шел поперек двуречья от моста через одну реку к другому. Эта дорога была единственной переправой для транспорта на многие сотни километров вокруг. Даже сейчас прошло всего две недели после перезагрузки шоссе, но вот тут остов БТРа, разорванный напополам, вон танк без башни, а там сразу четыре внедорожника, сброшенных с дороги. Хотя то, что это раньше были машины, можно было определить только дедуктивным методом, поскольку неимоверная сила исковеркала их до неузнаваемости.
— Мушкет, как думаешь, где лучше засесть?
— Хрен его знает, — отозвался снапер. — Точек мне удобных насколько, вот тот дом с краю можно считать самым перспективным. Если клиент охотится на дороге, тогда это лучшая позиция. Но если ловить его где-то в другом месте, то черт его знает, тут бы дрон поднять. У нас есть, гражданский закупили на всякий случай, но если его засекут, нам хана.
— Для начала бы его неплохо обнаружить, — резонно заметил Агент, — то, что мы нашли место, ни хрена не значит. Его, наверное, многие находили, но эта сволочь все еще тут, а вот удачливых охотников никто больше не видел. И вообще, с чего ты взял, что способен убить эту тварь?
— А вот здесь парадокс, — прошептал Ампер. — Вещий сказал, что мне не дано его убить, мне нужно дождаться случая. Про вас он ничего не говорил. Может, вам суждено грохнуть неназываемого?
— Я бы не отказался, — усмехнулся Мушкет, — мне даже белый жемчуг не особо нужен, а вот репутация… — Он мечтательно прикрыл глаза.
— Ладно, хватит валяться, — улыбнулся Ампер. — Мушкет, давай, цепляйся за Агента и шаг за шагом, не оставляя следов, под невидимостью пойдем к отмеченному тобой дому. Главное сейчас, клиента не потревожить.
Идти оказалось тяжело, в высокой траве скрывались груды мусора, о которые кто-нибудь постоянно спотыкался, шипя себе под нос проклятия. За двадцать минут преодолели чистое пространство, и, наконец, забрались в дом через выбитое окно. Да, часто ему прилетало, фасад, выходивший на дорогу, где охотился скреббер, был пробит крупнокалиберными пулями. А вот сюда, похоже, прилетел танковый снаряд. Кухня в квартире на первом этаже за счет этой реновации серьезно расшилась. Газовая плита искорежена, дешевый гарнитур обгорелыми обломками устилает пол, стена, примыкающая к подъезду, обвалилась, и теперь отовсюду торчит тонкая арматура. Дверь, обитая дерматином, валяется на лестничной клетке.
Мушкет знаком показал наверх, и все трое двинулись по шатающимся ступеням, им тоже досталось, но они держали. А вот лестница на третий этаж хоть и была покрепче, но зияла двухметровым провалом, пришлось прыгать с разбегу по одному.
— Так, Ампер, мы с тобой аккуратно не маячим в окнах, осматриваем квартиры. Агент невидимкой лезет на крышу. И нужно подумать об отходе, если придется быстро сваливать.
— Тут веревка сгодится, — подал голос бывший рекламщик, и отстегнул от рюкзака, бухту альпинистского троса. — Пока разглядывали поселок, я прикинул, что можно закрепить его на батарею и положить на подоконник, потом одним движением столкнуть вниз и по нему спуститься. Там под окнами густые заросли сирени, какое-то дерево со срезанной верхушкой и крапива в мой рост. И главное, с дороги ничего не видно.
— Посмотрим, — согласился Мушкет. — Все, за дело. Агент, на крышу, мы смотрим хаты.
Через двадцать минут снова собрались все вместе на лестничной клетке.
— Ну, у кого что? Агент, давай, ты первый.
— Про крышу забудьте, как и про чердак, там все на соплях. Похоже, туда не одна мина прилетела, сплошные дыры. Парапета тоже нет, его за эти годы просто в крошку раздолбали из пулеметов. Есть кусочек на краю, сантиметров тридцать высотой и полметра шириной, но там не укроешься, а еще вот. — Он показал кусок ствола от крупнокалиберной винтовки, разбитый прицел и остатки магазина. — Это все, что осталось от снайпера, куски разгрузки не в счет. Можно залечь на чердаке, но там всего метр между крышей и потолком, пара дыр, наверное, тридцатимиллиметровки пробили. Кстати, там тоже кости имеются.
