Мама называла себя рандэрэ. Другие звали ее женщина-дьявол. Она варила настой из водорослей, выпивала перед сном и сосредотачивалась на одной-единственной мысли. Отождествляла себя с животным, которым хотела стать, и оказывалась внутри, связанная серебряной нитью со своим физическим телом.
Однажды мама не проснулась. Умерла во сне, сказал отец. Но Лита знала, что мама не спала и умерла далеко-далеко от старой, провонявшей рыбой лачуги. Ее серебряная нить оборвалась… Кем она была в последние минуты своей жизни? Рысью? Дельфином?
А может, она просто не сумела или… не захотела вернуться?
Георг Нэй знал про волчьи кораллы, но про маму Лита ему не рассказывала. Ее мама была оборотнем – этим не спешишь поделиться с мужчиной.
* * *
Вибрации прекратились, но обеденный зал по-прежнему был наполнен чьим-то таинственным присутствием.
Лита чувствовала: к ней подбирается Нечто.
Она отодвинула стул и встала из-за стола. Просыпала на пол кедровые орехи.
Страх подсказал, куда смотреть, но не подготовил к увиденному.
Из стены что-то выползло. Подобной мерзости Лита не видела прежде в своей жизни. А ведь после того, как в ее теле побывал мертвый колдун, повидала она немало. Мертвецов любой степени разложения и отвратительности. Уродливого и безумного Рыбака. Алые извивающиеся жгуты, паразитирующие в собачьем теле.
Нечто приближалось. Вытянутое белое тело, сокращающиеся мышцы. Гигантская пиявка, покрытая водянистой слизью. На голове слизня шевелились две пары щупалец, короткие нижние и длинные верхние, а между ними…
У исполинского слизня было человеческое лицо. Лицо юноши, продавившее изнутри тонкую бороздчатую кожу.
Зрелище было невообразимым. Исполинский слизень будто проломил скорлупу реальности и выполз из сумеречного мира. В могильной тишине подземелья слышался хлюпающий звук кошмарного движения и свистящее дыхание Литы.
«Во имя всех жабродышащих, что это такое?»
С широко раскрытым ртом она сделала шаг назад, и слабый звук треснувшей под ногой скорлупки показался оглушительным. Лита вскрикнула.
Ползущий ужас приближался, оставляя серебрящийся след. От твари разило илом, разложением, смертью.
Хлюпающий звук и вид осклизлого тела сводил с ума… Голова Литы превратилась в пирог с выеденной серединой.
Это лицо… это кошмарное лицо…
«Мертвые… пришедшие с той стороны… они…»
– Назад! – закричала Лита. – Вы должны меня бояться! На той стороне меня боятся!
– Они не добрались до той стороны, – сказал голос, и Лита подпрыгнула с остановившимся сердцем.
Сперва ей показалось, что к ней обратился слизень. Потом она увидела рыжеволосую девушку в брючном костюме.
– Они застряли, – сказала рыжеволосая. – А теперь пошли, пока он не пригласил тебя на свидание.
Она схватила опешившую Литу за руку и потянула к двери. Девушки обошли слизняка, который замер и стал неуклюже разворачиваться, переступили через блестящую полосу шириной в пол-ярда и оказались в коридоре. Клейкая гадость подсыхала, истончаясь до незаметной пленки.
Лита обернулась. Кровь болезненно стучала в висках. Перед глазами мелькали белые пятна. Гигантский слизняк исчез. Лита тряхнула головой.
Осталась рыжеволосая девушка, которая тащила ее вверх по лестнице. Лита не сопротивлялась.
* * *
Лита с чувством выругалась.
«Тебя искала женщина. Из Оазиса, – сказал Билли. – Очень красивая и рыжая».
«Так вот кто меня искал».
Они сидели на полу комнаты с балконами. Рыжеволосая разглядывала Литу, что-то обдумывая.
– Значит, ты плавала с Нэем в Северные воды. – Это не было вопросом. – И нашла могилу Джорди Каллена.
– Ага, – сказала Лита, тоже изучая странную гостью. – Он сам мне ее показал.
– Здорово!
– Что именно?
– То, что мы общаемся. Давно этого ждала.
Лита нахмурилась.
– А можно узнать зачем?
– Чтобы написать книгу о твоих приключениях. Твоих и Нэя, разумеется.
– Книгу?
– Я Джон Бабс, – сказала рыжеволосая. – То есть это мой псевдоним.
– Да ладно! – Лита раскатисто засмеялась.
Рыжеволосая поморщилась:
– Разумеется, это между нами.
– Мне тебя звать Джон? Или Бабс?
– Джиа Бабби, – представилась молодая литераторша.
– Я читала один твой роман, – сказала Лита после паузы, – про кракена. Книгу привез Билли. Он мой сосед…
Она замолчала, не зная, зачем начала объяснять про Коффина. Спросила:
– Как ты сюда попала?
Джиа хихикнула.
– А я никуда и не уходила. То есть пришла раньше тебя. И приглядывала за тобой. Увидела, как ты садишься в экипаж Банти, и раскусила ее ревнивые мыслишки.
Лита внимательнее присмотрелась к лицу девушки.
– Ты-ы… Не может быть! Куда ты исчезла? Где ты пряталась?
– Я не пряталась. – Джиа улыбнулась. – Ну, почти.
– Это как?
– Меня прятали. То есть… А тебе идет форма! Я в хорошем смысле.
– Но…
– Сначала хочу послушать о вашем путешествии в чужедальние земли! – совсем по-детски выпалила Джиа. Даже пристукнула ладошками по коленкам.
– Ну и словечки! Чужедальние! Я будто книжку читаю. То есть слушаю.
– Хм, – сказала литераторша.
Лита помрачнела.
– Там, в зале… Что это было?
– Одна из форм жизни без света. Не-жизни без света, если точнее. Мертвые-ползающие-как-черви – так я их называю. И собираюсь…
– Написать о них книгу, – закончила за нее Лита.
Литераторша надула губки. Но в глазах плясали чертики.
– Эта личинка… У нее было лицо.
Джиа кивнула.
– Не только лицо. Но и своя история. Очень давно они были людьми.
– Они?
– Ну да. Ты видела лишь одного. Но наверняка слышала других.
Лита была вынуждена согласиться.
– И кто они теперь? – спросила она.
– Духи. Призраки.
– Ты сказала, очень давно…
– Ага. Еще до Потопа. Ну, если им верить…
– Верить? Ты что, с ними…
Джиа улыбнулась приоткрытым ртом и похлопала по полу рядом с собой: присаживайся поближе, это будет отличная история.
Она рассказала, что общалась с духами при помощи спиритической доски и кое-что узнала. Задавала вопросы и записывала ответы: духи двигали камешки, составляя слова из букв, выбирая «да» или «нет». Они поведали, что когда-то работали в этих подвалах (тогда над ними не было Северной башни, была другая, которая потом упала). Это были целые лабиринты ходов, связанных с какой-то фабрикой богатого промышленника. Духов, то есть тогда обычных мальчиков, держали на цепи…
