– Ну так вот, – с удовольствием произнёс дядя Нэт, обращаясь прямо к мистеру Пиклю, – не собираетесь ли вы извиниться перед моим племянником за высказанные вами обвинения в его причастности к этим пропажам? Ну? Я жду!
– И не подумаю! – рявкнул мистер Пикль. – Пропустите!
Побагровев, он оттеснил дядю Нэта и продолжил путь по коридору. За ним проплыла его жена. Дядя вернулся в купе и задвинул за собой дверь.
– Они ушли, – сказал он.
– Фу! Чуть не попались! – выдохнул Хол.
– Спасибо вам, мистер Брэдшоу, – сказала Ленни.
– К вашим услугам, Марлена, – вежливо улыбнулся дядя. – Вы, наверное, меня не помните, но я вас хорошо помню. Вы тогда были ещё маленькой.
– Нет, я вас тоже помню. То есть знаю, – поправилась она. – У папы есть все ваши книги. Иногда он читает их мне. Они замечательные.
– Спасибо. Я рад, что вам что-то понравилось, – снова улыбнулся дядя. Но улыбка недолго держалась на его лице. – Ленни, значит, так. Скоро мы прибываем в Сеттл. В этом городе снова будут приветствовать их высочеств, но также будет бункеровка паровоза углём и водой. Я хочу использовать этот момент, чтобы поговорить с твоим папой. Я думаю, надо прояснить ситуацию. Так будет лучше для всех. – Он перевёл взгляд на Хола: – Харрисон, сейчас я ухожу. Запри за мной дверь и никому не открывай. Разве что только полиции. Тут уж ничего не поделаешь. Но я надеюсь, что этого не случится. Я скоро.
Дядя взял свой блокнот для стенографирования и вышел. Хол закрыл дверь за дядей. Ленни прямо с ногами прыгнула на диван и возбуждённо прошептала:
– У нас мало времени!
– Для чего?
– Для того, чтобы изобличить вора! Пока меня не нашли и не ссадили с поезда. Мы знаем, что вор – это Майло, а Сьерра его сообщница, но нам нужны доказательства.
– Как мы их найдём?
– У меня есть план.
Глава 22
Отчаянный трюк
– Я уже раньше бывала в Сеттле, – сказала Ленни. – Там паровоз отцепят от состава, и он поедет набирать воду и уголь. А вагоны останутся у платформы. Наверное, там снова будут местные жители и всякое начальство. Все будут приветствовать принца и принцессу, пожимать руки, произносить речи. И все ваши пассажиры будут снова в конце поезда, в оранжерее.
– И?
– И тогда мы обыщем купе Майло.
– Ты с ума сошла! И зачем? Полиция обыскала весь поезд, но ничего не нашла.
– Они не то искали. Они искали драгоценности, а нам нужны улики. Мы должны доказать, что Сорока-воровка – это Майло. Должно же там что-то быть. Какие-то отмычки, планы, схемы…
– Но купе ведь будет закрыто. Как мы туда попадём? Ты что, умеешь вскрывать замки? – Он посмотрел на пояс с инструментами, который Ленни никогда не снимала.
– Если бы я умела, мне бы не пришлось брать у Гордона ключи. Но мы всё равно должны туда проникнуть.
– Я обещал дяде, что мы не будем отсюда выходить.
– Обещал, да. Но что? – Ленни сложила на груди руки. – Ты обещал, что мы не будем никого впускать и никому не откроем дверь. Кроме него и полиции. Но мы и не будем открывать дверь. Мы вылезем в окно.
– В окно?
– Да. Но ты не бойся, это будет легко. В Сеттле поезд остановится у платформы. Все пассажиры уйдут в конец поезда. Никто нас не увидит. Я вылезу из вашего окна и открою окно Майло. С помощью вот этой отвёртки. – Ленни показала на свой пояс с инструментами. – Затем мы туда залезем и осмотрим всё помещение. Но не просто так, а с учётом того, что́ именно хотим найти. Потом мы вылезем назад и вернёмся к себе ещё до того, как закончится церемония встречи с принцем и принцессой. Ну что ты молчишь? Давай решайся. Хол! Второго шанса у нас не будет. И потом, это будет всё-таки нечестно, если преступника поймает полиция, а не мы. Мы же первые начали!
– Хорошо, – наконец сдался Хол. – Я согласен.
– Ты знаешь, где находится купе Майло?
– Рядом. Вот с этой стороны. – Хол показал на стену напротив дивана.
– Отлично! Дело упрощается.
– Но слушай, Ленни, это будет, наверное, высоко. Нашего роста не хватит, чтобы забраться в окно с платформы.
– Но мы попробуем, – сказала Ленни и посмотрела в окно. – Мы уже подъезжаем.
Поезд подтягивался к вокзалу – очень красивому, живописному, даже пряничному зданию под черепичной крышей. К счастью, платформа была пуста. Толпа встречающих, с шариками и флагами, в этот раз поджидала королевских особ на вокзальной площади.
Едва поезд остановился, Ленни приставила к окну стул, запрыгнула на него и опустила верхнюю часть окна. Просунула голову, потом одну руку, потом одну ногу. Потом и вторую ногу.
– Я пролезла, – сказала она.
Хол кивнул. Он это видел. Ленни стояла обеими ногами на планке карниза, которая находилась под окном. Это была декоративная металлическая планка, шедшая вдоль всего вагона. Взрослому она была бы узка, но ребёнок вполне мог её использовать как опору.
– Осторожнее! – крикнул Хол, увидев, как Ленни опасно балансирует.
– Ничего, я держусь.
Ленни не пришлось даже спускаться на платформу. Карниз вполне позволял добраться до соседнего окна. Нужно было лишь дотянуться до него рукой. То есть другой рукой. И не отцепиться первой.
Ленни дотянулась. Но сначала ногой. Она сделала шпагат, слегка побалансировала в воздухе, потом схватилась рукой за наличник и наконец перебралась под окно соседнего купе. Там она достала отвёртку, что-то подцепила, что-то ковырнула, и верхняя часть окна опустилась. Путь в купе Майло был открыт.
Ленни змеёй проскользнула в окно и тут же высунула обратно голову:
– Хол, я на месте. Теперь ты.
Хол делал то же самое, что и Ленни. Он выбрался на карниз, но, когда вытянул ногу, его немного заклинило. Хол понял, что не может сделать шпагат. Никогда и никаким образом. Это был провал. К горлу подступило что-то нехорошее.
– Тяни ноги! Тяни! – советовала ему Ленни.
Но он не мог. Ничего не получалось. Хол боялся сорваться и упасть. Пусть это было невысоко, но страх был всё равно сильнее.
– Спокойнее, не волнуйся. Тяни ногу! Ещё, ещё! – подсказывала ему Ленни. – Потом хватайся за низ окна.
Хол так и не мог сделать шпагат. Он этого никогда не делал. И потом, Ленни просто, кажется, была его выше. Или ноги у неё длиннее.
– Давай тогда по-другому. Хватайся за меня! – Ленни высунулась и протянула ему руку.
Но тут Хол понял, что завис окончательно. Он не мог отцепиться от своего окна.
– Ладно, Хол, давай тогда лезь назад. Я одна.
Хол забрался обратно в купе и сел на диван. Сердце его колотилось, он сгорал от стыда. Надо же было так опозориться перед девчонкой!
