Хол нахмурился:
– Вы хотели сказать, про поезда?
– Про поезда и про драконов. Вместе. Простите, но мне надо идти. – Люси прижала к груди книгу. – Меня ждёт, знаете, Сьерра… – Она как будто оправдывалась. Но быстро взяла себя в руки, выпрямилась, сунула книгу под мышку и вышла из библиотеки.
Когда она выходила, из книги выпал светлый прямоугольник.
– Постойте! Вы уронили! – крикнул Хол, но дверь уже захлопнулась.
Когда он подошёл, то увидел, что на полу лежит голубой конверт. Он поднял его. Конверт был не запечатан. Внутри обнаружился сложенный вчетверо лист. Хол осторожно вынул его и развернул. На листе быстрым неровным почерком было написано:
Моя дорогая!
Я больше так не могу. Видеть тебя каждый день и притворяться, что мы просто случайные попутчики, – это выше моих сил. Мне так много надо тебе сказать, я так сильно тебя люблю, а вместо этого должен, как школьник, обмениваться какими-то записками.
Я понимаю, тебе тоже тяжело оттого, что мы ещё какое-то время должны скрывать свою любовь, но ты должна знать, что каждое утро, едва я просыпаюсь, все мои мысли только о тебе, только о тебе!
М.
За дверью послышался стук каблуков. Хол быстро засунул листок обратно в конверт, а конверт в карман. Он уже приготовился к тому, что это возвращается Люси, и начал лихорадочно придумывать, что бы сказать, если она спросит о конверте, но вошла Сьерра.
– Люси здесь нет? – спросила она, слегка запыхавшись, и быстро оглядела помещение. – Нет? Жалко.
– Она буквально только что вышла, – сказал Хол.
– Так-так-так, – процокала языком Сьерра. – Она должна была кое-что для меня забрать.
– Если я увижу её, я скажу, что вы её искали.
Сьерра вышла. Так вот оно что! У Майло, значит, любовь со Сьеррой Найт! А Люси меж ними словно передаточное звено. Так вот почему Сьерра заставила Люси врать. Это значит… Стоп! А что это значит? Это значит, что Майло вовсе не Сорока-воровка. Теперь у него есть алиби.
Хол вновь достал конверт, потом блокнот и быстро переписал в него содержание записки. Теперь уже второй, поскольку первую он выудил из пальто Майло ещё в замке. Так что это выходит? Выходит, что и браслет, который Ленни нашла у Майло в купе, тоже может принадлежать Сьерре. И тот шёлковый шарфик тоже. Так, надо срочно найти Ленни и всё ей рассказать!
Но тут в библиотеке возник ещё один человек. И Хол не поверил своим глазам. Это был сам Майло! Вот только появился он не со стороны вагона-столовой, не оттуда, где был и спальный вагон, а со стороны оранжереи, со стороны конца поезда. Но что он там делал? Чёрт, да это же не главное! Главное, кто тогда схватил Ленни и держит её в купе Майло?
Пока Хол об этом думал, Майло уже приблизился:
– Привет, Хол! Читаешь книгу своего дяди? Чего молчишь? Ну, молчи-молчи. Какой-то ты бледный, Хол. Не заболел?
Хол так ничего и не ответил. Он вдруг сорвался с места и пулей вылетел из библиотеки.
Глава 24
Поворот ключа
Он нёсся через вагон-столовую, когда угодил прямо в руки сержанта Праттла. Тот стоял прямо в проходе между столиками, преграждая ему путь.
– Стоять!
– Я спешу! Пустите меня!
Сержант молча ухмыльнулся и показал на ближайший стул:
– Сядь!
В столовой звучал хриплый голос старшего проводника Гулда. Но хриплый не потому, что Гордон охрип или простудился. Просто голос звучал из динамика на стене:
– Дамы и господа! Старший инспектор Клайд просит всех пассажиров срочно собраться в вагоне-столовой. Повторяю: срочно! Спасибо за понимание.
Столовая постепенно наполнялась людьми. Барон Эссенбах и его сын сели за тот столик, за которым уже сидел Хол.
– Надеюсь, нас собрали затем, чтобы сообщить, что ожерелье найдено, – сказал барон.
– И мы наконец-то спокойно поедем дальше, – подхватил Майло.
Дядя Нэт увидел свободное место и сел за столик четвёртым. Хол спросил его шёпотом:
– А вы оставили купе открытым? Ну, вы знаете, для кого, да?
– Конечно, – ответил дядя.
Хол вздохнул с некоторым облегчением. Что бы ни произошло с Ленни, у неё теперь больше шансов выбраться на волю, если все пассажиры собрались здесь.
Леди Лэнсбери прибыла в сопровождении всех своих собак, которых, как всегда, держал на поводке её секретарь. Пробираясь мимо столика Сьерры Найт, собаки опять, словно по команде, стали лаять и прыгать на актрису, пытаясь её лизнуть.
– Уберите их! Уберите их от меня! – снова завопила актриса.
Хол заметил, что на этот раз свою бурную радость проявляли не все собаки. Бейли не лаял и не прыгал. Он казался сонным и заторможенным.
– Тихо! Тихо! – успокаивала собак графиня. – Ведите себя хорошо, а не то я скажу тёте-полицейскому, и она сделает вам а-та-та.
– Это псины испортили нам всю дорогу, – проворчал мистер Пикль, сам владелец железной дороги. – В моих поездах такого безобразия нет.
– В ваших поездах людям порой и места-то нет. Набиты в вагонах, как сельди в бочках, – ответил Эрнст Уайт.
Принц и принцесса прибыли последними. Когда они сели, инспектор Клайд вышла из своего кабинета и встала так, чтобы все её хорошо видели.
– Спасибо, господа, что вы быстро откликнулись на мою просьбу. Приношу свои извинения, что вынуждена побеспокоить вас ещё раз. Должна вас проинформировать, что хотя нам пока и не удалось найти ожерелье, но первый шаг к этому уже сделан. – Она торжествующе улыбнулась и оглядела всех присутствующих. – Злоумышленник найден и взят под стражу.
По вагону пронёсся шум возбуждённых голосов. Все гадали, кто бы это мог быть.
– И кто это? – громче всех спросила Лидия Пикль. – А что насчёт моей броши? Вы её тоже нашли?
Инспектор на это не ответила.
– Пока я могу сказать только то, что вор находился на этом поезде с самого начала. Буквально с того момента, как «Шотландский сокол» отправился с вокзала Кингс-Кросс в Лондоне. Правда, его не было ни в числе пассажиров, ни в числе обслуживающего персонала. Он ехал… зайцем.
– О нет! – сказал дядя Нэт и закрыл рукой лицо.
Хол похолодел. Сердце у него провалилось куда-то вниз.
– Зайцем? Как это может быть? – воскликнула леди Лэнсбери. – На королевском поезде – и вдруг зайцем! Какой-то абсурд. И кто он, позвольте поинтересоваться?
– Это не он. Это она. Её зовут Марлена Сингх. Она дочь нашего машиниста, Моханджита Сингха, который в этот самый момент ведёт наш поезд по направлению к…
