– Стивен Пикль. Но он не мог подкинуть браслет, потому что в тот момент играл в бильярд. Зато у него есть явный мотив. – И Хол посмотрел на дядю с явной надеждой на оправдание последнего. – Пикль отчаянно нуждается в деньгах.
– Правда? – удивился дядя. – Откуда ты знаешь?
– У Эрнста есть запись его разговора с леди Лэнсбери и бароном, он просит их вложить деньги в его компанию «Грейлакс».
– Ого! – воскликнул дядя. – Глубоко копаешь. Так ты меня ещё и обставишь. В жанре журналистских расследований, я имею в виду.
– Но вряд ли мистер Пикль и есть Сорока-воровка. Я не представляю его спрятавшимся в королевском гардеробе, потом выскочившим, быстро подменившим ожерелье и снова забившимся в этот гардероб. С его-то тушей бегемота? Нет-нет, – покачал головой Хол. – Это просто смешно.
– Действительно смешно, – рассмеялся дядя. – Но, если честно, я вообще не верю, что кто-то прятался в гардеробе и вообще в королевских апартаментах. Но продолжай, продолжай, не буду тебя перебивать.
– Лидия Пикль исключается по той же причине, что и её муж. Кроме того, если бы она хотела похитить бриллиант, зачем ей красть сначала собственную брошь?
– Может быть, чтобы отвлечь внимание от себя? Чтобы потом никто не подумал на неё саму? Но это, конечно, мои фантазии. Так что же дальше, Хол?
– Я не знаю.
– Допустим, установлено, что я вор. Где я прячу похищенное?
– Не представляю, – честно признался Хол и снова начал листать свой блокнот. – Полиция проверила весь поезд с собаками. Они заглянули во все уголки, собаки всё обнюхали. Не представляю.
– Ну ладно, на пока хватит. Вставай, скоро ужин. Не знаю, как у тебя, но у меня всё это расследование уже вызвало приступ голода. Надо срочно подкрепиться. Но предлагаю: за ужином ни слова о том, кто мог украсть и не мог и кто в этом только подозревается, хорошо?
– Хорошо. А если я не смогу доказать вашу невиновность?
– Что-о?
– Ну, что Сорока-воровка не вы? Вы расстроитесь?
– Ничуть, – улыбнулся дядя. – Я в это просто не верю.
– Во что?
– Что ты не сможешь доказать мою невиновность. Так-то, мой юный сыщик.
После ужина Хол сразу надел пижаму и забрался на свою верхнюю полку, естественно, с блокнотом в руке. Из блокнота выпала фотография Айзека. Та, которую он подарил на память. Рассматривая пиджак, в котором он был, Хол невольно улыбался. Забавно всё-таки получилось. Нарочно не придумаешь. Он вложил снимок обратно в блокнот и задумался: «А если бы вором был я, где бы я спрятал драгоценности?» Хол посмотрел в окно, словно пытаясь там отыскать ответ. Поезд только что проехал какую-то небольшую станцию. А если камень уже где-то по дороге? Вряд ли. Слишком большой риск.
Хол снова начал просматривать свои прежние рисунки – один за другим, один за другим. Глаза стали уставать. Харрисон Бек, Харрисон Бек – стучали колёса. А Ленни сидит там, в клетке багажного отделения. Наверное, свернулась клубочком на каком-нибудь чемодане. А он лежит тут, на мягком матрасе. Харрисон Бек, Харрисон Бек. Эрнст Уайт прилаживает к окну микрофон, а Майло пишет письмо. Харрисон Бек, Харрисон Бек. Дядю Нэта ведут в наручниках в тюрьму, он главный подозреваемый. Белый Бейли с голубыми глазами сидит очень грустный, собаке нездоровится. Сьерра Найт крадёт помаду у старшего инспектора Клайд. А та и не замечает. Она играет с мышонком, которого отобрала у Ленни. Харрисон Бек, Харрисон Бек. Харрисон Бек, Харрисон Бек.
– Просыпайся, Хол. – Дядя Нэт тряс его за плечо. – Уже утро. Солнышко давно уже встало.
– Да? А я совсем не спал. Сейчас!
Он скинул с себя одеяло, спрыгнул на пол.
– У нас осталось не так много времени, – сказал дядя, поглядывая на часы. – Сегодня мы будем в Лондоне.
Хол выскочил из пижамы и стал лихорадочно натягивать джинсы.
– Да ладно, ты так уж не спеши. У нас ещё девять часов, пока поезд не прибудет на Паддингтонский вокзал.
– А где мы сейчас?
– В Уэльсе. Проезжаем город Суонси. Отсюда мы повернём на восток, к Лондону.
Дядя подошёл к раковине и стал умываться, чистить зубы. Когда он уже вытирал руки, в дверь постучали. Вошла Эми. В руках у неё был большой серебряный поднос.
– Ваш завтрак, – сказала она и поставила поднос на стол.
– Н-но… мы не заказывали завтрак, – удивился дядя Нэт, надевая на нос очки.
– Варёные яйца для Харрисона Бека. Бутерброды с красной рыбой и масло для Натаниэля Брэдшоу. Кофе и апельсиновый сок для обоих.
– Всё это, конечно, неплохо, – сказал дядя Нэт. – Хотя и непонятно.
Эми посмотрела на Хола. Необычно так посмотрела, странно. Широко открытыми глазами. Потом перевела взгляд на яйца. Потом снова на Хола, затем кивнула головой и быстро вышла.
– Мм, – сказал дядя Нэт, откусывая бутерброд с красной рыбой. – Вкуснятина.
Хол посмотрел на яйца. Их было два. Каждое в своей серебряной подставке. Он постучал ложечкой по одному. Скорлупа легко треснула. Внутри колыхался желток всмятку. Самое то! Как он любит. Он постучал по второму яйцу, но ложечка провалилась внутрь. Второе яйцо уже было выедено, но поставлено целой скорлупой вверх. Нахмурившись, Хол заглянул вглубь подставки и увидел там туго скрученную записку.
– Тут записка! – прошептал он дяде.
– Не понял, – сказал дядя и перестал разливать кофе.
Хол достал записку и развернул. В ней было следующее:
Хол!
Майло не Сорока-воровка! Кто-то взломал дверь в его купе, я спряталась в ящике под диваном. Потом он ушёл, я вылезла и хотела сбежать, но тут в коридоре появилась полиция, и они меня схватили.
Теперь я заперта в багажном отделении. У меня взяли отпечатки пальцев, а потом сказали, что моего папу посадят в тюрьму.
Хол, помоги! Мне страшно. Тут очень холодно и всё время чем-то воняет.
Ленни
– Хол? Ты в порядке?
Множество разрозненных фактов, случайных наблюдений, ошибочных догадок промчались в голове Хола за один миг. Всё это свалилось в одну кучу, потом начало расползаться, распределяться, занимать какие-то места, закрепляться там, объединяться одно с другим – и вдруг в голове проступила чёткая картинка. Пазл сложился.
– Я знаю, кто Сорока-воровка.
Глава 28
Явка с повинной
– Ты знаешь, кто Сорока-воровка? – не поверил своим ушам дядя.
– Мне надо срочно увидеть Ленни. И вы не остановите меня!
