Не знаю, как всем моим друзьям удалось пережить первую атаку. Не знаю, как мы оказались вместе, отрезанные от основной группы появившимися из-за леса скахари итани Отиоло. Сколько могучих армий было уничтожены в подобных ситуациях за всю историю мировых войн? Нас ударили сразу с двух сторон, зажимая в могучие клещи. Солдаты отчаянно крутили головами, не зная, с какого фланга отражать атаку.
– Ко мне! – крикнул Бассандер, подняв над головой меч. – Все сюда!
Основная часть нашего войска поспешила к нам, привлекая внимание атакующих. Многие сьельсины метнули нахуте, и зловещие змеи понеслись, яростно вгрызаясь в незащищенных пельтастов.
Я позвал Валку, протиснувшись мимо направившего на врага копье Паллино и продираясь через хаос. Валка была рядом с Бандитом, закрытая щитом. Единственным ее оружием был плазменный револьвер. Но рука с оружием была опущена, а другая – поднята вверх, как у призывающего к тишине судьи. Нахуте начали падать, останавливаться на полпути к телам наших солдат.
Ее заметили трое ксенобитов и, вряд ли понимая, что она делает, сочли почти беззащитную женщину хорошей мишенью, ринулись на нее с мечами.
– Бандит! – крикнул я, бросаясь к ним со всех ног. – Сзади!
Норманец, все внимание которого было сосредоточено на большой группе врагов впереди, меня не услышал. Валка заметила новую угрозу слишком поздно. Она не носила доспехов, а щит Роуса был бесполезен против белых клинков. Валка выстрелила от бедра, но промахнулась.
Я и подумать не мог, что способен бегать так быстро и прыгать так далеко. Я пролетел почти параллельно земле наперерез первому сьельсину, вытянув руку с мечом, как будто крыло с единственным торчащим из него пером. Клинок рассек скахари, а мигом позже я шлепнулся на землю. В плече расцвела боль, но я без раздумий вскочил и встал между Валкой и оставшейся парой сьельсинов.
Я знал, что нахожусь там, где должен. Как в схватке с Калвертом, я направил меч прямо на сьельсинов. Клинок сверкал, гарда со всех сторон переливалась тем же светом.
– Tukanyi deni renutayan ne? – спросил я.
«Кто следующий?»
Один оскалился, другой принялся обходить меня, как волк, пытаясь зайти со спины. Я не сводил с него глаз; острие моего клинка двигалось вверх-вниз, как голова злой змеи. Ближе. Ближе. Они бросились на меня разом, не осознавая опасности, исходившей от меча сэра Олорина. Валка выстрелила, фиолетовый заряд водородной плазмы пришелся одному точно в грудь. Другого я проткнул почти насквозь через черный бронированный нагрудник.
– Отличный выстрел, – сказал я Валке, подходя ближе.
– Нужно отсюда убираться, – ответила она, имея в виду «убираться с дороги». – Где Лин?
Я огляделся, заметил его:
– Вон!
Сьельсины оттеснили нас довольно далеко, и Лин пробивался сквозь ксенобитов к сражавшимся впереди по тропе солдатам. Мы с Валкой и Бандитом остались втроем в сопровождении крошечной группки бойцов как в красных, так и в белых доспехах, отрезанные от основного войска.
– Нужно уходить! – воскликнул невесть откуда взявшийся Паллино.
– Нет! – Я остановил центуриона за руку и набрал команду на терминале. Здесь «Демиург» уже не блокировал радиосигнал, и мы могли свободно переговариваться. – Лин, это Марло. Кажется, я знаю, где искать князя. Иду за ним.
– Стойте! Вы нужны здесь! – раздался в ответ напряженный голос Лина.
– Я думаю, что оно хочет взорвать свой корабль и нас заодно, – произнес я, сам не понимая своей уверенности. Наверное, мне подсказывал это вопль князя Аранаты, исполненный глубочайшего, неведомого человеку отчаяния, вызванного убийством его ребенка. Этот крик словно возвещал о конце времен, обещал его скорое наступление.
Бассандер не ответил сразу. Молчание длилось так долго, что я даже принялся смотреть, не пал ли он. Нет! Я увидел, как сверкает его голубой клинок, такой же как мой собственный.
– Уверены? – спросил он секундой спустя.
– Нет, – ответил я и твердо добавил: – Но я на его месте поступил бы именно так.
Я не дожидался ответа и приказа остаться.
– Паллино, Бандит, Валка – все за мной!
Путь оказался чист. Через сад к дальнему выходу, затем по коридорам к сьельсинскому кораблю, затем сразиться с князем и его свитой, остановить реактор чужеземного корабля и всех спасти.
Но что, если я ошибался? Это было бы даже к лучшему. Лучше предположить худшее и выглядеть потом дураком, чем погибнуть и развеять любые сомнения в том, что ты дурак. Кто знает, когда очнется перерожденный Кхарн Сагара – и очнется ли? И когда корабли Хауптманна прибудут, чтобы спасти нас?
Я помню, как бежал, как порвался брезент шатра, помню, как заметил труп Оаликомна у подножия холма. Дорога из сада к дальнему выходу тянулась мимо озера. Сражение переместилось на луг, легионеры стояли триадами, бойцы Красного отряда – маленькими группами. Спускаясь вниз к озеру, я еще мог различить на холмике позади нас фигуру Бассандера Лина.
Почему на людей так влияет глубокая вода? Воспоминания о материнском чреве? Или просто боязнь утонуть? Никто не знает, но в том месте у меня по телу забегали мурашки. Я вспомнил пророка Яри, которого изменила вода. Жрецов культа Эдуарда, посвящавших людей в свои таинства, в каком-то смысле перерождавших их, погружая в воду.
Мы спустились к озеру в том же месте, где я днем ранее встретил Рена и Сузуху. Там, где мне впервые привиделась моя гибель. По удивительному совпадению здесь все должно было закончиться и начаться заново.
– Okun-se!
«Ты!»
Оклик поразил меня как молния. Все мои спутники замерли. Оно стояло на утесе, над тропой, высокое, как тень на заходе солнца, увенчанное серебром и белизной, окруженное самыми доблестными воинами.
– Аэта Араната, – сказал я. – Tsuarose oyumn petunodai ti-velatadiu ba-okarin.
«Я думал, вы вернулись на корабль».
Я не выдавал голосом опасений из-за того, что́ прижатый к стенке князь мог заготовить для нас напоследок.
– Мы еще можем разойтись миром.
– Стать вашим пленником? – оскалился князь. – Рабом?
Он потянулся к глотке, выпустив когти, и сорвал с доспеха брошь. Плащ отстегнулся со звуком, похожим на хлопанье вороновых крыльев.
– Я лучше погибну. Погибну и вновь увижу своего ребенка. Но сначала убью тебя.
Сьельсины двинулись на нас, но Араната взмахом руки и шипением остановил их:
– Убейте его друзей и слуг, но сам Oimn Belu – мой.
«Темный».
Я чуть не усмехнулся. Непрошеный мелодраматизм все равно преследовал меня. Телохранители аэты выхватили сабли и спрыгнули вниз.
– Вперед, – сказал я друзьям. – Отвлеките их.
– Никуда я не пойду, – заявила Валка.
