– Марло, я не базарная баба, – холодно ответил Бревон. В мутных сферах, что он звал своими глазами, сверкнули холодные огоньки. – И мы не на базаре. Я назвал цену. Либо платите, либо покиньте мой кабинет.
От его внезапно резкого тона подскочил даже ворон. Птица слетела с насеста на спинку хозяйского кресла. Бревон, не обратив на ворона внимания, передал чашку Еве, и та поставила ее на поднос.
Хлыст сделал полшага вперед, но я поднял руку, останавливая его:
– Сто тысяч – слишком дорого.
– Тогда забронируйте ясли для себя и своего достопочтенного друга.
– И бросить корабль? – усмехнулся я.
Торговец протер очки тогой и, к моему облегчению, водрузил их обратно на длинный нос.
– Я думал, имперцы доверяют своим. Или они вам не подчиняются?
Ворон каркнул, но слов не последовало.
– Дело не в этом, – сухо ответил я. – Дело в грузе.
– Вы хотите увезти что-то с Воргоссоса?
– Я хочу привезти кое-что на Воргоссос. Я… – Тут я протянул нетронутый чай. – Простите, я такой не люблю.
Ева быстро подошла и забрала у меня чашку:
– Может, ваша светлость изволит чего-то другого? Воды? Вина?
– Нет, благодарю, – помотал я головой. – Извините.
– И что у вас за груз?
За толстыми стеклами очков Бревона снова мелькнули голубоватые искры.
– Простите? – переспросил я, прикидываясь, будто не понял. – Только пассажиры.
– Но вы сказали…
– Один из нас не может путешествовать в стандартных яслях для фуги… – рассеянно произнес я, внезапно озаренный идеей. – Я не готов лететь за сто тысяч.
Значительная доля средств Красного отряда осталась у Бассандера. В нашем распоряжении была лишь та небольшая часть казны, что хранилась на «Мистрале», и мои собственные скромные сбережения. Если заплатить Бревону столько, сколько он просит за перевозку на Воргоссос, казна опустеет. У нас почти ничего не останется на еду и топливо, да и деньги, в общем-то, были не мои. Подкупить Ченто – одно. Пустяк. Но сто тысяч марок? Я не имел права отбирать у Отавии последнее. Не мог так отплатить ее команде за верность.
Торговец барабанил ногтями по подлокотнику.
– Ну, тогда, господин Марло, вы впустую потратили мое время. – Он махнул рукой, приказывая мне удалиться.
Я вздернул вверх палец и, нарочито копируя слова и тон моего собеседника, сказал:
– Есть и другой вариант.
За толстыми очками сверкнули огоньки, а ворон Хротгар, по-прежнему сидевший на спинке кресла, закаркал.
– Слушаю.
– Говорите, кровь – самая ходовая валюта? У меня есть образец крови сьельсина, одного из представителей их высшей касты.
Безжизненные глаза торговца выглянули из-за стекол.
– Точнее, с вами летит сьельсин из высшей касты. Значит, вот кто ваш пассажир? Тот, кому не подходят стандартные ясли?
Я одарил Бревона кривейшей улыбкой.
Нет, я не горжусь тем, что сделал. Отдаю себе отчет в том, что это значило – и могло значить. В конце концов, я сам боялся такой участи для себя и своих генов. Но делиться тем, что тебе не принадлежит, проще. Я говорил себе, что Танаран не человек и это снимает с меня часть вины. Я решил – как нередко решают люди молодые, – что цель оправдывает средства, что мое дело правое и я иду в верном направлении. История полна примеров, когда такие умозаключения приводили людей в места куда более темные, чем кабинет Бревона, и куда к менее приятным последствиям. На Гивею, Баннатию, Рустам и прочие планеты, ставшие бесплодными в ходе войны – не важно, по вине сьельсинов или нашей. На братские могилы на безымянных астероидах. К миллиардам погибших на Атланте и других старых мериканских планетах, ставших жертвами утопических идеалов машин и карающего огня людей. На Землю. На безмятежные поля давно забытой Польши и в глубокие сибирские снега. В Пекин. Нанкин. Хиросиму. А ранее – к руинам Константинополя и Рима.
На Эмеш и, позднее, Гододин.
Но я должен был сделать выбор. Двигаться вперед или назад. Между кровью Танарана и своей. Можете считать меня трусом или злодеем, но я не был готов отдать свою кровь в руки экстрасоларианского торговца, зная, как он может ее использовать. В случае Танарана я надеялся, что подобного не случится.
Я сделал выбор.
– Вам это интересно?
– Исследования генетики сьельсинов – штука новая, – нахмурился Бревон. – Возможно, покупатели найдутся. Какая-нибудь фармацевтическая компания. Кто знает, какие препараты можно выделить из крови пришельца?
Его рассуждения застали меня врасплох.
– Вы не продадите ее наталисту?
Бревон с отвращением скривился:
– Так вот что вы обо мне думаете? О нас? – Он помотал головой. – Рынок удовлетворяет покупательский спрос, и я этому не препятствую. Но это также открывает новые возможности. Новые изобретения. Как знать, может, в крови Бледных содержится какой-то белок, способный лечить болезни или восстанавливать ткани. Может, он будет совместим с человеком, а может, нет. Марло, мы не просто торговцы мясом. Половина земных видов выжила лишь потому, что бизнесмены, такие как я, решили спасти их во время первой волны колонизации. Мы предчувствовали, что рынку от них будет польза. Вакцину от оссулума изобрели здесь. Мы, а не ваше правительство, профинансировали уничтожение СПИДа-три. Они лишь закрыли зараженные планеты на карантин и оставили людей умирать. Какое им дело до простых крестьян! Поэтому не читайте мне морали лишь потому, что я получаю от своей работы прибыль.
Я не понимал, о чем он. Про оссулум – древнюю болезнь, занесенную с далеких планет, которая бушевала в Империи несколько тысячелетий назад, – я слышал. А вот что такое СПИД-3 – понятия не имел.
– Не хотел вас оскорбить, – произнес я.
– Нет! – каркнул Хротгар. – Нет!
Мне вдруг показалось, что птица надо мной издевается.
– Я отправляю корабль на Воргоссос через месяц, – объявил Бревон, складывая руки перед собой. – Принесете, что обещали, и я пущу вас на борт.
Глава 22
Кровь и вода
– Что вы им пообещали?! – опешила Валка.
Предлагая Бревону сделку, я уже знал, что она будет против. Знал – и потому весь обратный путь на «Мистраль» провел в размышлениях над тем, что ей сказать. Спорить и искать оправдания было бессмысленно. Извиняться – тоже. Я приготовился к выволочке, вспомнив, как Гибсон сидел, пережидая буйство моего отца.
Никакой выволочки не последовало.
– Образец крови? – воскликнула Валка. – Серьезно?
Тут она сделала то, чего я меньше всего ожидал. Расхохоталась. У меня разом отшибло все мысли – схоласты могли о таком только мечтать. Я не знал, что сказать.
