Не думая, я едва не ткнул пальцем ей в лицо:
– Я никогда не делал ничего подобного. Этот старик хотел продать мне женщину, расхваливая ее покорность и пригодность для разных дел. Думайте обо мне что хотите, но я не такой.
Валка впервые потеряла дар речи: уставившись на меня, молча открывала и закрывала рот.
– Простите… – прошептала она наконец.
– И я никогда не держал рабов, – перебил я. – Никогда!
– Ваша семья…
– Валка, я – не моя семья. Что я мог поделать? Приказать отцу измениться? Или бабушке? Умоляю. Я был ребенком. Но это… – Я опустил руку с ампулой. – Последствия этого будут на мне. Создания, что произведут экстрасоларианцы из этой крови, будут жить и страдать из-за меня.
– Вы слишком много на себя берете, – вздохнула Валка.
– Просто не хочу совершить ошибку, – пояснил я с натянутой улыбкой. – Хватит с меня ошибок.
– Послушайте, – сказала она с твердостью, которой я давно не слышал в ее голосе. – Прежние ошибки – это одно…
Я поймал ее взгляд. Пришла моя очередь отводить глаза.
– То, что вы совершаете сейчас, не ошибка. Вы забыли, зачем мы все это делаем?
Не забыл.
Валка улыбнулась.
– Прекратите, – сказал я, отворачиваясь.
– Что прекратить?
– Ставить меня в неловкое положение.
Я двинулся вперед, желая как можно скорее покончить с возложенной на меня задачей:
– Идемте. Нас ждет работа.
Валка поспешила за мной. Незаметно для нее я искренне, без злорадства или иронии, улыбнулся. Я и сам едва заметил, что улыбаюсь. Едва.
* * *
В карцере было, как обычно, темно, свет настроен в красном спектре, чтобы защитить чувствительные глаза ксенобита. Танаран свернулось клубком на койке под смятыми покрывалами, рядом стояли остатки обеда. Увидев нас, оно раскрыло глаза и оскалило зубы в зловещей сьельсинской улыбке.
– Адриан-до.
– Танаран, – кивнул я в сторону тарелки, – тебя хорошо кормят?
Я прекрасно знал, что на обед была только протеиновая паста с небольшими добавками по вкусу сьельсина. Жить на такой диете плотоядному существу было можно, но назвать это лакомством – нельзя.
– Сносно, – ответило существо на неуверенном, но правильном галстани.
С расчетливой медлительностью оно вытянуло ноги, пока ступни не коснулись пола. Эта предназначенная для людей каморка была для него слишком мала. Его цепкие пальцы ног поскребли по железному полу.
Наклонив голову набок, Танаран спросило на родном языке:
– Есть новости о моем народе?
Вздохнув, я убрал ампулу и шприц в карман – они могли подождать.
– Работаем над этим. Я нашел человека, который может доставить нас на Воргоссос – ту планету, о которой говорило Уванари.
Услышав имя погибшего капитана, ксенобит скорчил гримасу, которую я не смог прочесть.
– Tutai, – протянуло Танаран, согласно кивая головой. После паузы оно продолжило, по-прежнему на своем языке: – Думаете, эти yukajjimn, эти другие… – оно прервалось, переходя на галстани, – эти другие люди смогут мне помочь?
– Ваш капитан считало так, – произнесла Валка на языке ксенобитов. – Уванари говорило, что вело дела с этими людьми.
Танаран открыло рот и провело рукой по коротким рогам на голове.
– Belutoyu o-tajarin’ta, – сказало оно. «Я их не знаю». – Я никогда там не бывало. Не понимаю, какая от меня будет польза.
– От тебя ничего не понадобится, – заверил я, – пока мы не встретимся с твоим народом. Вот только… Танаран, кое-что мне все-таки нужно. Люди, что согласились нас отвезти, потребовали плату.
Я вынул ампулу и шприц и показал Танарану. Сьельсин склонил голову в другую сторону, и я задумался, нет ли у этого жеста какого-то скрытого значения.
– Biudate?
– Плату, – повторил я. – Они хотят получить ампулу с твоей кровью.
Я не смотрел на Валку, но ощущал ее присутствие. Интересно, понимала ли она, каких усилий мне стоило это сказать?
Сьельсин был в недоумении:
– Tussun… ti-koun ne? – «Моя кровь?» – Зачем?
Как объяснить? Я закусил губу.
Валка спасла меня от мучений.
– Есть люди, которые изучают кровь, – произнесла она почти на чистом сьельсинском, но вдруг задумалась, размышляя, как объяснить концепции генетики. Знали ли сьельсины такую науку? Сложно поверить, что нет, но строить догадки было опрометчиво. – Наследственность, – нашлась Валка и, усевшись на единственный стул в камере, придвинулась как можно ближе к Танарану. – Они ученые. Хотят понять вас как себя самих. Как вы устроены, – она положила руку на грудь, – изнутри.
Танаран задумалось, приоткрыв прозрачные зубы.
– Они хотят изучить нас? Чтобы делать оружие?
– Не исключено, – ответил я, подумав о Капелле. О биологическом оружии, которое инквизиторы, как дубину, держали над головами непокорных лордов. Они настолько следовали правилам, что могли истребить десятую часть населения, чтобы преподать урок бунтарям. Я слышал подобные слухи на Эмеше, когда на улицах свирепствовала серая гниль. Поговаривали, что болезнь не была занесена с далеких планет, а выпущена Капеллой в наказание за какие-то проступки дома Матаро. Что это были за проступки, никто не знал, но слухами, как мышами, земля полнится.
Существо шумно выпустило воздух всеми четырьмя ноздрями. Насмешка? Уступка?
– Мало кто готов признать такую возможность.
– Не стану тебе лгать, – солгал я, хотя мои предыдущие слова были правдой. – Они могут так поступить. Если честно, мне самому это не нравится.
Я покосился на Валку, жалея, что научил ее языку ксенобитов. Я скрыл, что отказался поделиться своей кровью. Каким-то чудом Валка меня не выдала. Все мои прошлые прегрешения висели на мне хомутом, и я не хотел взваливать на себя лишний груз.
– Но так мы сможем попасть куда хотим и вернуть тебя домой, – объяснил я.
Танаран качнуло головой к левому плечу. Нет.
– Rajithatayu, – сказало оно и добавило на галстани: – Я не продамся вашим людям. – Существо обхватило себя руками. – Они получат часть меня, и она станет их собственностью. Я стану их собственностью.
Мне внутренне захотелось повернуться к Валке, раскинуть руки и воскликнуть: «Видите! Даже оно меня понимает!» – но кичиться было некогда. В столь сложной ситуации это лишь ослабило бы мои доводы.
– Мы можем взять твою кровь силой, – сказал я, смягчая угрозу улыбкой, забыв о том, что для ксенобитов улыбки ничего не значили. – Так ты не будешь опорочено.
Танаран снова фыркнуло всеми ноздрями.
