– Сон, он ничуть меня не беспокоит! – воскликнула графиня. – Напротив, это я мешаю ему читать!
– Вовсе нет! – возразил я, надевая маску вежливости, чтобы заглушить крики в голове. – Мы просто обсуждали, гм… процедуру.
Барон Ким уселся в кресло напротив моего дивана и пустой доски для друажи.
– Надеюсь, меня скоро отведут вниз, – рассеянно сказал он. – Я здесь уже слишком долго.
Он открыл ящик стола и принялся доставать потертые мраморные фигуры:
– Еще партию, лорд Марло?
Глава 32
Сатурн или Дит
Весь этот белый камень напоминал об огромных залах нашего некрополя. Следуя за големом Юмэ по лабиринту скучных коридоров, я мысленно слышал, как со сталактитов на крышки саркофагов моих предков капает вода, образуя темные лужицы.
Когда меня позвали, поднялся настоящий бунт. Ким и другие титаны ворчали, что я еще ребенок и пригласить должны были их. Юмэ проигнорировал их, а сами они настолько жаждали получить темное благословение Вечного, что никто не осмелился поднять на голема руку.
Я больше никогда их не видел и не знаю, добились ли они нечистого причастия.
Мне и знать-то не хотелось.
Я нашел своего Вергилия и молча двинулся за ним сквозь каменные залы без окон, сквозь запертые железные двери, мимо квадратных колонн, поддерживающих невидимый в тенях потолок. Робот не отвечал на вопросы, поэтому я перестал их задавать. На пути – ни среди колоннад, ни на витых лестницах, ни в пустых портиках, ни в обеденном зале с железными, привинченными к полу столами – нам не встретилось ни слуг, ни стражников, ни камер. Мы спустились на несколько сотен ступенек вниз, обогнули десятки углов, миновали множество этажей. Самостоятельно найти дорогу назад я бы не смог.
На пути возникла массивная железная дверь. Круглая, утопленная заподлицо с полом, в три человеческих роста диаметром. Какой-то безымянный подземный мастер поработал над ней плазменной горелкой, украсив плотную поверхность барельефом, изображающим мальчика, восседающего на троне над поверженными чудовищами. Я предположил, что чудовища – это машины, Возвышенные, а мальчик, судя по всему, был Кхарном Сагарой. В руках он что-то держал. Какую-то бутылку.
– Так это правда… – выдохнул я, замирая. – Он в самом деле Кхарн Сагара.
Юмэ повернул голову на сто восемьдесят градусов, но не остановился.
– Вы не верили?
– Нет.
– Никто не верит.
Дверь поднялась, и мы ступили на платформу, к которой двигалась вагонетка монорельса. Попасть к рельсу можно было лишь по узкой каменной тропе, выставленным пальцем пронзающей темноту. Наверху висели светящиеся шары. Их света не хватало, чтобы рассеять тьму, но было достаточно, чтобы почувствовать вокруг бесконечную, темную, как сам космос, бездну.
Только звезд здесь не было.
Вагонетка с грохотом приближалась, ветер приносил соленый запах моря и инопланетного планктона.
– Чем это пахнет? – спросил я.
– Мы под первой базой, – ответил Юмэ, поднимаясь по ступенькам к вагонетке. – Строители возвели город над подземным морем, которое находится в пяти с лишним милях внизу.
Сквозь сумрак я различил силуэт, свесившийся с потолка пещеры, подобно сталактитам из моих воспоминаний. Лишь когда мы поехали, я понял, что это вовсе не сталактит, а пирамида. Огромная белокаменная пирамида правильной формы. По сторонам располагались две дозорные башни, покрытые золотыми узорами. Их сияющую поверхность украшали барельефы, подобные тому, что был на двери. Я не мог разобрать, что на них изображено.
Вагонетка остановилась, Юмэ сошел на белую мраморную платформу. Наверху спрятанные среди камня фонари освещали подземный зал, стены которого украшали изображения рая. Мы спустились по крутой лестнице; Юмэ шагал осторожно, приглядывая, чтобы я не оступился и не упал. Я предполагал, что мы приближаемся к подножию этой зловещей постройки, но не знал, почему я так решил. Воздух стал холоднее, суше. Внизу лестницы оказался короткий, всего в десять ярдов, проход. Тишина была такой, что я буквально мог попробовать ее на вкус.
Юмэ взялся за тяжелое бронзовое кольцо на воротах и постучал. Один раз. Другой. Третий. Ворота со скрежетом распахнулись внутрь без чьей-либо помощи. Я шагнул вперед и вдруг осознал, что иду один. Юмэ бросил меня.
Ворота закрылись.
* * *
Здесь было тихо, как в храме. Как в гробнице. Не дул ветерок, лишь где-то журчала вода. Молча, не зная, что сказать, я шел вперед. Кругом густел сумрак, и я лишь смутно различал гигантские белокаменные колонны, призрачными силуэтами нависавшие надо мной, и статуи между ними.
Прямо передо мной возникла колонна, которая была больше остальных. Под ней – на ступенчатом возвышении, расположенном ровно посреди зала, – стоял огромный трон. Связки проводов тянулись к нему из темных углов, гирляндами свешивались с потолка. Меня обуял ужас, трепетный страх, какого я не знал никогда прежде. Страх пастуха перед фараоном или купца перед Цезарем. Человека перед богом. По-прежнему не произнося ни слова, я приблизился, остановившись в пяти шагах от нижней ступеньки, и взглянул на сидевшего на троне человека.
Лицо Вечного было не молодым и не старым, без возраста, но его темные растрепанные волосы на висках и надо лбом были тронуты сединой. На плечи была наброшена тяжелая золотая мантия, расшитая маленькими черными драконами. Мантия была распахнута, открывая голую грудь. Я видел трубки и датчики с проводами, подключенные к гнездам на теле. Черные стеганые штаны Вечного напоминали часть скафандра. Ноги были босыми и покрытыми мозолями, почти как мои.
Он молчал. Я из вежливости тоже не нарушал тишину, спокойно стоя у подножия величественного трона. Глаза Вечного, черные как угли, смотрели куда-то вдаль, как будто он не замечал моего присутствия.
В угрюмой тьме затерянной долины,
Вдали от влажной свежести зари,
И полдня жгучего, и одинокой
Звезды вечерней, – в мрачной тишине
Сидел Сатурн, как тишина, безмолвный…
[15]Таким я вспоминаю его сейчас. Повелитель титанов во всем своем гибельном великолепии, немо созерцающий Тьму. Трудно представить, как давно он сидел на этом троне, оценить глубину прожитых им лет.
– Господин, – произнес я спустя несколько минут, – я Адриан Марло, внук королевской наместницы Делоса и родственник его величества императора Вильгельма Двадцать Третьего. Я прибыл с чрезвычайно важной миссией, от успеха которой зависит судьба Империи и всего человечества.
Молчание.
Даже его глаза не шевельнулись. Мои слова умерли во тьме, и наступившая после тишина была абсолютной и непроницаемой.
– Господин, – повторил я, – я здесь по приказу ичакты сьельсинского итани Отиоло и говорю от лица его баэтана.
