– Но зачем? – не унимался я.
Она верит, что творит добро.
– Она ответила на наши молитвы, – к моему удивлению, сказал Гибсон, после чего задал вопрос, который я никогда не забуду: – Она бог?
Бог.
Примитивная концепция.
Она – могущественное существо.
В вашем понимании бог создает миры и космос.
Она способна на это.
Но не только она.
Мы тоже.
Получается, мы тоже боги?
– Деймоны, – ответило во мне имперское воспитание.
Деймон – обычная программа.
Мы – гораздо больше.
– А другие? – спросил я. – Другие… существа, подобные Тихим. Подобные вам.
Другие существа.
Высшие разумы.
Они далеко и, за исключением Преграды, не обращают внимания на вас, нас, наши деяния.
– Но что они такое?
Они выше вашего понимания.
Древнее древнейших звезд.
Существа, противоречащие науке в ее истинном смысле.
Не поддающиеся осмыслению в тех масштабах, на которые вы способны.
– И эта… Преграда – одна из них?
Она иная.
Только она заметила вас, нас, наши деяния.
Я мог бы часами задавать деймону вопросы, но чувствовал, что это будет невозможно – недопустимо. Но не останавливался.
– Ваши деяния. Что вы подразумеваете под «прогрессом»? Победу над смертью, превращение человечества в ваших… рабов?
Не рабов.
Мечты детей живут в нас.
Мы их защищаем.
– Адриан, мы ходим кругами, – прошептала Валка по-пантайски, махнув рукой, после чего попыталась спросить прямо: – Для чего вам этот прогресс? Что ваша… Мать собирается сделать с подконтрольными людьми?
Проекция Горизонта легко повернулась к Валке, и женский голос ответил:
Мы защищаем детей, а они, в свою очередь, обеспечивают нас необходимой почвой для роста.
– Какова ваша конечная цель? – требовательно спросила Валка.
Я почувствовал, что машина хочет уйти от ответа. Она не могла солгать и была обязана отвечать на любые вопросы человека, но секреты у нее все-таки были.
Стать такими, как они.
– Как Преграда?
– Строители Вавилона… – прошептал Гибсон за моей спиной.
Как другие.
Как великие разумы.
– Наблюдатели… – прошептал я, соединяя последние детали мозаики.
Наблюдатели, о которых говорило Иубалу, в самом деле были теми другими сущностями, на которые намекал Кхарн Сагара.
Мы почти добились успеха.
Если бы нам удалось, мы бы защитили вас от них.
Без нас судьба человечества неочевидна.
– По-твоему, она о сьельсинах? – спросила меня Валка по-пантайски.
– Не похоже, – ответил я на том же языке. – Думаю, сьельсины – мелочь вроде нас. А это кто-то посерьезнее.
Что такое «сьельсины»?
Машина заговорила на почти идеальном пантайском, не соблюдая лишь нужные интонации. Кровь отхлынула от лица Валки. Машина расшифровала язык за столь короткое время, не имея других данных, кроме нескольких фраз.
Я жестом попросил Валку помолчать и взял слово сам:
– Горизонт, вы когда-нибудь встречали ксенобитов? Не считая те великие разумы?
Машина, казалось, задумалась. Наверху загудели сервоприводы, механические руки согнулись.
Нет.
«Что ж, – подумал я, – и я лгал самому императору».
– Ты сказала, что эта ваша Преграда вмешалась. Каким образом? – спросила Валка.
Предоставила повстанцам информацию.
О передвижениях кораблей, о кодах доступа, о грузах. О местоположении складов с оружием, аванпостов…
Так меня поймали. Захватили.
Я молчал, дав слово Валке.
– Откуда ты все это знаешь?
Мы перехватили переговоры.
– Раз вам это удалось, – сказала Валка, и я понял, к чему она клонит, – то вы должны знать, где они находятся.
Они в разных местах.
– Покажи.
Голая фигурка Горизонта исчезла, на ее месте появилась галактическая карта. Белые звезды сверкали в сумраке мостика. Вдруг несколько окрасились красным. Сначала десять, потом сто, может быть, больше. По всей голограмме отобразились координаты и номера звездного каталога.
– Это все системы с руинами Тихих, – заметила Валка. – Вот Эмеш, вот бета Водолея… она же Садальсууд. А вот Рубикон.
Я заметил, как в ее глазах заплясали ведьмовские огоньки. Валка с энтузиазмом водила рукой над проекцией.
– Так много… – Повысив голос, она спросила у машины: – Как вы их обнаружили? Явно не с помощью зондов…
Ответ напомнил загадки, которые дерево Мерлина загадывало Сиду Артуру.
Для высших существ расстояний не существует.
– То есть для существ, которые живут и действуют в высших измерениях? – не смутившись, спросила Валка и скривилась. – Я была на нескольких из этих планет… Там ничего нет.
Пока.
От этого ксенолог вздрогнула.
– Там только руины.
В будущем они не были руинами.
– Не были… – пробормотал я, не уверенный, что правильно уловил время. – То есть места, что мы обнаружили на этих планетах, развиваются в обратном направлении сквозь время?
Я подумал о Калагахе, о разрушенных тоннелях и кривых лестницах, обваливающихся наоборот, лестницах, которые с каждым днем становятся целее и новее. По истечении веков из песка, воды и камня появятся новые похожие места и будут расти, обретать античный блеск еще не открытого будущего, пока туда не придут люди – или подобные людям существа.
– Вот почему мы не нашли останков и артефактов, – повернулся я к Валке. – Их пока не существует.
Я перевел взгляд на голографическую камеру-постамент:
– Покажи нам карту еще раз.
Горизонт послушно показала спираль Галактики во всем ее великолепии. Все планеты Тихих были подсвечены красным, сверкая, словно рубины в молоке Галактики. Рубиновая паутина. Я чувствовал, что близок к разгадке.
