– Адриан, не смей! – закричал Лориан.
Я одним щелчком отключил его линию.
– Свободно… покинуть, – повторил сьельсинский князь.
Я не знал, ведомо ли ему понятие торга, о котором не знал Араната. В глазах Сириани, даже голографических, было нечто, от чего кровь стыла в жилах. Некая глубина мудрости и древности, древняя злоба, напоминавшая скорее Кхарна Сагару, чем других князей Бледных.
– Одна жизнь в обмен на миллионы. Ты слишком высоко себя ценишь.
– Таковы мои условия, – сказал я. – Кроме того, ты отпустишь всех пленников, захваченных сегодня.
Пророк залился звонким, неприятным смехом, который словно вонзал острые игры между моими позвонками:
– Даже не подумаю! Ты не в том положении, чтобы требовать.
– Я отрубил тебе два пальца! – парировал я. – Если понадобится, отрублю и всю руку!
– И кто тебе в этом поможет? – не переставая посмеиваться, ответил Князь князей. – Твоя армия повержена. Твой город пал под натиском одного лишь авангарда. От вашего флота ничего не осталось. Зверь Хауптманн мертв. У тебя ничего нет.
Мое сердце екнуло. Значит, Дораяика знало о Хауптманне. Но я не стал подавать виду и твердо посмотрел на нависшего над равниной гиганта в милю высотой.
– За мной миллионы, – ответил я.
– Скот! – огрызнулся титан. – Не бойцы.
– Но они станут биться, – возразил я. – Мы будем не первыми, кто выдержит бой против тебя.
Тут меня осенило, что не что иное, как наша привычка окапываться и готовиться к длительным осадам, заставило Бледных прозвать нас паразитами. Крысами. Истинные воины, по их мнению, должны были встречать врага в открытую, на поле брани или в космосе, а не прятаться за тысячами тонн камня.
На этот раз Сириани было не до смеха. Призрачный гигант переступил с ноги на ногу и с невероятным презрением указал на стену:
– Сдайся, и я покину эту систему, но не отпущу добычу, захваченную в городе. Моим солдатам нужно что-то есть.
Я прижал язык к нёбу, но не ответил, задумавшись о тех людях в тоннелях, которых мы подвели.
– Таково мое предложение, родич. Твое дело – принимать его или нет.
Окруженный облаками гигант развернулся, словно собираясь уйти в грозу.
– Стой! – крикнул я, выходя из-под арки, но по-прежнему оставаясь невидимым для великана и сьельсинов, наблюдающих сверху. – Где гарантии, что ты сдержишь слово?
Князь князей сложил за спиной когтистые, украшенные перстнями руки. Серебряные цепочки свисали с его рогов и железных зубцов короны, блестя в белоснежных завитых волосах. Он оглянулся через плечо.
– Ты сомневаешься во мне? – спросил он, поднимая руку. – Я позволю твоим людям, оставшимся на космодроме, вернуться невредимыми в твою крепость.
Я невольно зажмурился от облегчения. Судьба Паллино и его отряда мучила меня с тех пор, как я вернулся. Мне предстояло сделать нелегкий выбор. Принять условия князя, пожертвовать собой и спасти всех мужчин и женщин Береники или отказаться и драться до последнего. Я вспомнил свои видения. Там, под черным куполом, в цепях, был ли я один? Или мои товарищи были рядом? Мне казалось, что было и так, и этак. Соглашаясь на условия князя, обрекал ли я себя на путь, ведущий к этому концу?
Или…
– Лориан, сколько до предполагаемого возвращения флота? – спросил я, щелчком на терминале переключившись на закрытый ранее канал.
Ответ пришел быстрее, чем я ожидал.
– От двадцати семи до тридцати одного часа. Адриан, я знаю, что ты задумал. Просто откажись. Мы протянем еще день, не…
Я отключился во второй раз и снова зажмурился. Задумался. Был шанс, пусть и небольшой, что нам не придется воевать еще день. Нельзя было верить, что Дораяика или любой другой сьельсин будет вечно держать свое слово, но сдержать его на один день? Это позволило бы Паллино с отрядом вернуться в стену и передохнуть, пока Отавия и имперский флот не прибудут на Беренику с огнем и мечом. Мне приходилось ставить на кон свою жизнь и ради меньшего. Нужно было просто решиться.
«Созидать – значит выбирать» – так сказало Тихое.
Я выбрал.
– Договорились, – сказал я. – Я сдамся завтра в этот же час.
Дни на Беренике длились почти сорок часов. Этого должно было хватить до возвращения кораблей.
– Ты сдашься прямо сейчас, – возразил князь, не поворачиваясь ко мне.
– Нет, – ответил я. – Мне нужно уладить свои дела. – Я посмотрел на гиганта среди облаков. – Вы победили, ваше высочество.
Если князь ждал, что я паду перед ним ниц и взмолюсь о пощаде, я готов был немного потешить его.
– Я прошу лишь об одном маленьком снисхождении. Ndaktu.
– Ndaktu, – повторил князь и ссутулился.
Это было формальное прошение милосердия, с которым раб мог обратиться к хозяину. Когда-то с этим словом ко мне обратилось Уванари.
– Даю тебе время до тех пор, пока солнце снова не взойдет над вашей стеной, – ответил князь.
С этими словами Бич Земной исчез; его гигантский фантом рассеялся в сером облаке пыли. Наступила тишина, лишь ветер протяжно завывал. В небесах темная тень Дхаран-Туна скользнула, и бледный солнечный свет вновь озарил планету людей. Я проводил крепость взглядом. Черная с белыми крапинками, она восседала на небосклоне, как злобная луна. Она не исчезла. Осталась ждать.
Я увидел, как от черных обгорелых башен-кораблей бредут белые фигурки солдат. Оставшись в одиночестве, если не считать раненых, я сделал несколько неуверенных шагов от бронзовых ворот и арки, опустился на бетонную дорожку и заплакал, не обращая внимания на то, что меня могли увидеть.
Глава 87
И меч не берет
– Милорд, вы совершаете ошибку.
– Я делаю, что должен, – ответил я, свысока глядя на маленького человечка.
Лориан Аристид не сомкнул глаз с тех пор, как напали сьельсины, и его глаза выдавали действие стимуляторов. Он тяжело опирался на трость, и я задумался, какой вес могли выдержать его узкие хрупкие плечи. Возможно, ему придется нести на себе все – или сломаться под этой ношей. У меня не было права взваливать ее на него, но у него не было права от нее отказаться.
– Флотилия придет вовремя, – сказал я.
– А может и не прийти, – предостерег меня Лориан, прищурив болезненные глаза.
– Адр, ты свихнулся, – не выбирая выражений, сказал Паллино.
Мы втроем ехали в лифте, спускаясь из командного центра в вестибюль, временно превратившийся в лазарет. Старый солдат объявился сразу после заката – последний сын Земли, вернувшийся из боя. Он прикрывал отступление, волоча на себе раненую девушку-легионера. С покалеченным коленом, она не могла идти без помощи офицера. Увидев ее, я вспомнил Ренну. Крестьянка наверняка погибла в трамвайном тоннеле. Я надеялся на это, потому что в ином случае ее живьем взяли солдаты Дораяики и теперь она была где-то в лагере на Дхаран-Туне.
