– Не слишком, – ответил солдат Паллино. – Палубу довольно сильно потрепало, почти все сенсоры сорвало вместе с внешними орудиями. Осталось около десятка пушек с уцелевшей оптикой, и все.
– Подключите их, – раздраженно сказал я и снял шлем, чтобы лучше разглядеть картинку с камер.
Техники послушались. На дисплее появилось около дюжины новых панелей, принимавших изображение с нескольких точек снаружи корабля. У пушек был ограниченный угол огня и, соответственно, обзора. Две бесполезно торчали прямо вверх, к сводчатому потолку. Я некоторое время поразмыслил над тем, как решить эту проблему, и подключился к нужному каналу связи:
– Удакс, отправьте троих солдат наружу. Там тоже нужны часовые.
Центурион ирчтани подчинился, и я вернулся на общий канал, чтобы оповестить людей и ауксилариев на сьельсинском корабле.
– Это Адриан Марло. Все группы, не занятые отключением вражеского варп-двигателя, должны собраться в центральном трюме. Повторяю: все группы, не занятые отключением вражеского варп-двигателя, должны собраться в центральном трюме.
Световые сигналы на голографической панели моего терминала указывали, что меня услышали и поняли.
– Враг! – раздался высокий певучий голос часового из отряда Удакса.
Техники Паллино передали изображение с камеры ауксилария на мой монитор так, что я видел все его глазами. Часовой забрался на фюзеляж, и с помощью инфракрасных камер его скафандра мы оба наблюдали, как красные силуэты быстро окружают подвешенный посреди темного трюма, словно паучья кладка, «Беспощадный».
– Как по заказу… – прошептал я, опираясь одной рукой на стену для поддержки и представляя клацанье приближающихся когтистых сапог.
С такого расстояния в инфракрасном спектре они напоминали процессию свещеносцев, небольшую, окруженную красным ореолом и, как ни странно, торжественную. Белые вспышки рядом с ними обозначали нахуте, голодных и высматривающих жертву. Я мысленно помолился, чтобы они не заметили рыскающих наверху разведчиков.
– Их сотни, – заметил Паллино, подходя ко мне.
На нем по-прежнему был шлем, и я не видел его обновленного патрицианского лица, но чувствовал некую страдальческую меланхолию, скрытую под маской профессиональной решимости. Я и сам испытывал те же эмоции.
– Они в зоне досягаемости, – сказал я, подразумевая корабельную систему защиты. – Огонь по готовности.
Паллино ударил себя в грудь в воинском приветствии и развернулся, шурша наплечными ремнями.
– Вы слышали командира, собаки! Огонь!
Как и большинство имперских кораблей, «Беспощадный» был оборудован десятками пушек и орудийных площадок, предназначенных для отражения абордажных атак. Они были последней линией обороны на случай, если аквиларии окажутся разбиты. В нашем распоряжении аквилариев вообще не было, а на борту находилось совсем немного солдат. Я вдруг вспомнил, как сьельсины осаждали «Скьявону» в необъятном трюме «Демиурга». Там мы не решились воспользоваться орудиями, опасаясь повредить корабль Кхарна.
Сейчас бояться было нечего.
Отзвуки стрельбы разнеслись внутри металлического каркаса корабля, как треск фейерверков на летней ярмарке. С камеры часового были хорошо видны подобные молниям вспышки. Я стиснул зубы. Под огнем наступающие сьельсины бросились врассыпную. Десятки пали, скошенные шквалом пуль.
– Продолжать в том же духе не выйдет, – заметил Паллино. – Боеприпасов мало. Должно быть, они почти все расстреляли, сопротивляясь захвату.
Я отвернулся от голограмм и присоединился к Паллино у тактической консоли. Там расположились восемь солдат, каждый управлял двумя-тремя орудиями. Я обратил внимание на числа, обозначающие остаток боеприпасов. 5342. 4893. 5219. 2485. И так далее.
На первый взгляд довольно много.
На деле же – нет.
Они стреляли. Цифры снижались. 4826. 4211. 4755. 2049…
– Скажите птичкам, чтобы присоединялись, – произнес один из стрелков. – Враги не отступают.
– Кейд вызывает Марло! Кейд вызывает Марло! – раздался голос в передатчике у меня под ухом.
– Прием.
– Сэр, не знаю, что вы сделали, но половина врагов куда-то смылась.
Сердце подскочило у меня в груди.
– Тогда действуйте, и поскорее. Долго ли продлится наше везение!
Паузы между словами заполняла стрельба. Я видел на голограмме, как сьельсинов становится все больше. Где они прятались все это время? Шныряли по вентиляционным шахтам? Почему не дали отпор раньше? Почему тот демон не последовал за нами в трюм? Он наверняка был способен пройти сквозь большую, закрытую для нас дверь или найти другой путь. Что-то не сходилось.
Я повернулся на раздавшийся за спиной крик. Орудийная камера погасла.
– Граната, – пояснил оператор, поднимаясь из-за пульта, чтобы присоединиться к охраняющим вход на мостик солдатам.
Я вновь сверился со счетчиком боеприпасов. 4112. 3798. 4233. 1614…
– Скоро ничего не останется.
– Это снаряды высокого калибра, – прорычал Паллино. – Не понимаю, как эти твари до сих пор держатся.
– Они точно без щитов? – спросил я.
Паллино повернулся ко мне безликим визором. Я чувствовал его тяжелый взгляд даже сквозь маску цвета слоновой кости.
– Вы ведь вправду не думаете, что такое возможно?
– Не знаю, потому и спрашиваю. Вы видели демона Эринии так же, как я. Если они раздобыли у экстрасоларианцев такое, за щитами дело не постоит.
Но даже если они и обзавелись энергощитами, на всех их явно не хватало. Я вернулся в голографическую камеру, чтобы попытаться глазами разведчика ирчтани распознать во тьме мерцание и блеск щитов.
Точно!
Я зашипел от злобы. Да, наши враги объединились. Не только Кхарн Сагара вел дела со сьельсинами; другие фракции экстрасоларианцев заключили союз с ксенобитами, восстав против Соларианской империи и человечества, за которое она сражалась. Ради чего? Политических выгод? Нет, не в политике дело. Все это затевалось ради наживы.
– Они поднимаются на мост! – зазвенел в ухе голос Удакса.
– Не дайте им пройти! – крикнул я. – Огонь по готовности!
Ирчтани заняли позиции в проходах сразу за шлюзами, спрятавшись в боковых проемах и за редкими опорами и колоннами, расположенными вдоль коридоров. Их плазменные винтовки были оснащены боеприпасами, предназначенными для ведения стрельбы в вакууме, представлявшими собой чистые розовые заряды водородистой плазмы. Раскаленная плазма была достаточно горяча, чтобы заживо сварить авангард Бледных прямо в броне, несмотря на щиты. Но сьельсины наступали, с самоубийственной отрешенностью бросаясь на обороняющихся ирчтани.
– Если они там останутся, их заживо сожрут, – заметил сзади Паллино. – Щитов мы не ждали.
