– Адриан!
Спустя мгновение я шлепнулся на пол, оставив мечом тонкий как волосок разрез в стене.
Свет погас. Должно быть, в падении я разрубил проводку.
Мне хотелось лежать, просто лежать здесь. Я едва мог пошевелиться, едва мог дышать.
Но шевелиться было нужно. Иубалу почти пришло в себя. Белые руки вцепились в поручни, предназначенные для того, чтобы держаться в условиях невесомости. Вайядан поднялся, словно затонувший корабль из морских глубин.
«Ну же! – кричала каждая моя нервная клетка, каждая мышца. – Вставай!»
Неуверенно, с медлительностью ржавых часов я сдвинул с места ладони, согнул ноги в коленях. Меня схватили чьи-то руки – руки в перчатках, не стальные. Сиран с легионером поволокли меня по полу к кубикуле.
Перетащили через порог.
Через миг я услышал глухой взрыв гранаты. Потом еще один. Затем раздались шипение и вой… от боли?
– Достал его! – радостно воскликнул солдат.
Но ему не хватило ума не задерживаться в проходе. Белые руки вытянулись из тумана и сцапали бедолагу за плечи. Он заорал, раздался хруст отрываемых конечностей.
– Огонь! – скомандовал я, осознав, что голос вернулся ко мне, и без сил привалился к переборке у двери.
Внутри было больше десятка человек, все они выстрелили. В дверной проем понеслись плазменные заряды и лучи копий – воплощение огня.
На миг повисла тишина. Тишина и отдаленный шум боя, распространявшийся по изношенному остову «Беспощадного».
– Попали? – спросил солдат.
Сиран шикнула на него. Я приготовил меч.
За край двери ухватилась железная рука. Потом еще одна. Потом третья.
Иубалу издало высокий пронзительный рев, похожий то ли на крик хищной птицы, то ли на вой фантастического призрака. Я не видел, но представлял, как его белый шлем и неестественно широкая ухмылка появляются из дыма и пара.
– Огонь! – снова скомандовала Сиран.
Вспыхнула фиолетовая плазма, но Иубалу это не остановило. Оно рванулось вперед, выпуская из запястий белые клинки. Времени на раздумья не было. Импланты вайядана, судя по всему, позволяли ему видеть на триста шестьдесят градусов. Еще немного, и оно обнаружило бы мое укрытие у двери. Нужно было действовать сейчас или не действовать вовсе.
Но в следующий миг все мои мысли застыли. С тихим гудением и механическим щелчком в груди Иубалу открылось окошко, откуда полетели ракеты. Четверых солдат накрыло сразу, крайние ясли в ближайшем ряду взорвались облаком из стекла и металла. Хлынула фиолетовая жидкость, испаряясь на холоде. Мне нужно было, чтобы враг сделал еще один шаг.
Иубалу его сделало.
Его белая броня местами обгорела и почернела, и я счел это хорошим признаком, несмотря на устойчивость адаманта. Щиты были истощены непрерывным огнем. Но это было уже не важно. Моей целью была не броня демона, а сочленения между ее фрагментами, сочлененный титан под углеводородными пластинами.
Обычный металл не стал для меня преградой. Как и давным-давно на Воргоссосе, в сражении с Возвышенным Калвертом, я утопил острие меча в шарнирном соединении, которым одна из четырех рук Иубалу крепилась к торсу. Повернул клинок, отрубив руку. Она с лязгом упала на пол. Я отскочил, но слишком медленно. Когтистая нога Иубалу зацепила меня за бок, и вместо прыжка я, скользя, проехался по полу.
Но я своего добился. Прежде чем Иубалу успело напасть на меня, Сиран с солдатами вновь открыли огонь. Сьельсин подпрыгнул, зацепился за кусок подвесного рельса, по которому транспортировали крионические капсулы, и через головы солдат вскочил на составленные друг на друга ясли. Химера выстрелила из встроенных в оставшиеся руки дисрапторов, но благодаря щитам мы все остались невредимы.
– Ты за это заплатишь, hurati, – не переставая растягивать ухмылку, произнесло существо.
Несмотря на боль, я поднялся на ноги. Кажется, ребра остались целы. Ушиб был сильным, но ничего не сломалось.
– Так спускайся и возьми свою плату! – сказал я, наставляя меч на врага.
Вместо ответа Иубалу презрительно ударило клинком вниз, пронзив спавшего в капсуле человека.
– Когда хозяин с тобой разделается, я попрошу у него твои кости, – объявило Иубалу, словно обращаясь к аудитории. – Возможно, твой череп увенчает все остальные.
– Мечтать не вредно! – ответил я, не зная, что еще сказать.
Тут снизу взмыла темная фигура, схватив Иубалу за руку. За ней – другая. Крутанувшись в воздухе, они дернули химеру и скинули с высоты. Все произошло стремительно, и я не сразу понял, что это Удакс уже второй раз за день появился в нужное время в нужном месте. Он с другим ирчтани уселись на капсуле, на которой только что сидело Иубалу. Второй ирчтани поднял плазменную винтовку – нет, плазменную гаубицу – и выстрелил. Из ствола вырвался не луч, а настоящий поток фиолетового пламени. Пламя охватило ксенобита, и я даже испугался, что чудовищный жар повредит и расплавит чувствительную крионическую аппаратуру, находившуюся по обе стороны. Но это уже не имело значения. Ирчтани не останавливался, пыхая перегретой плазмой, словно неоновый дракон. Пламя было настолько ярким, что энтоптика моего скафандра приглушила яркость почти до минимума.
За победу всегда приходится платить. Я молился, чтобы ближайшие капсулы оказались пусты, и надеялся, что эта атака отомстит за гибель людей, а не погубит еще больше. Броню чудовища плазма расплавить не могла, но от перегрева непременно должны были пострадать все компоненты, изготовленные из обычного металла, и любые остатки органической материи.
Я вскинул меч, приветствуя Удакса, и поспешил поближе посмотреть на конвульсии врага.
Но демоны умирают долго.
Иубалу выстрелило из руки белым клинком, как копьем. Острие пронзило грудь сородича Удакса насквозь, пробив керамический доспех и трубчатые кости ирчтани. Иубалу поднялось, светясь вишнево-красным в тех местах, где находились перегревшиеся и расплавленные металлические элементы. Химера двигалась медленно, суставы перекосились и вышли из впадин, но в остальном все было как прежде: три руки, когтистые ноги, последний одинокий белый клинок. Иубалу пользовалось им, как тростью, царапая керамическим острием металлический пол. Поднявшись, оно в ярости ударило ближайшие ясли. Хлынула крионическая жидкость, с шипением испаряясь с поверхности сияющего титанового тела химеры.
Удакс выстрелил из винтовки, но заряд отразился от керамического нагрудника, не причинив вреда. Генерал-вайядан поднял одну из оставшихся рук и выстрелил в ирчтани, как будто тот был какой-то мухой. Из потайного отсека вырвался нахуте и бросился на Удакса, заставив его расправить крылья и отпрыгнуть.
Безликая голова Иубалу повернулась ко мне, и я заметил, что шлем скрыл его ухмылку, защищая последнее, что осталось от плоти. Но не прошло и секунды, как пластины раскрылись, и ухмылка вернулась.
