– На Воргоссосе Вечный сказал мне, что сьельсины совершали набеги на наши планеты гораздо дольше, чем принято считать. Что война – лишь первое крупномасштабное вторжение после вековой череды мелких нападений вроде того, что случилось у Крессгарда. В Колхидской библиотеке должны храниться копии всех текстов, существующих в Империи. Возможно, есть упоминания о тех давних набегах, в которых сьельсины не описаны подробно, и потому эти упоминания остались без внимания. Ваше величество, я не только рыцарь, но и ученый. Если я смогу найти заметки, способные помочь положить конец войне, думаю, это стоит нескольких потраченных мною лет.
– Вот как? – произнес император, снова сложив руки за спиной. – Сэр Адриан, нам решать, чего стоят годы вашей жизни…
Он резко прервался, и на его похожем на маску лице промелькнула тень.
– Однако… мы впервые слышим о таком запросе! В последние годы к нам по этому поводу не обращались, – сказал он и, очевидно, солгал.
Запрос Викторианского рыцаря, тем более самого молодого и активного, наверняка попал к нему моментально. Император его просто проигнорировал.
– Мы рассмотрим его по вашем возвращении, – добавил он.
Глава 3
Облачная империя
– Господа министры, при всем уважении, эта информация практически бесполезна, – заявил я, складывая руки перед собой на отполированном до блеска черном стеклянном столе.
Передо мной восседало пестрое собрание военных и министерских сотрудников, среди которых были и достопочтенные палатины, и возвысившиеся крестьяне.
– Не сомневаюсь, что знаменитому Дьяволу Мейдуа задание окажется по плечу, – высокомерным аристократическим тоном парировал сэр Лоркан Браанок.
Среди старших членов правительства, между которыми я к своему сожалению, но без всякого удивления увидел лорда Августина Бурбона, министра военных дел собственной персоной, раздались смешки.
– Сэр Адриан, – продолжил Браанок, – мы все будем спокойнее спать по ночам, зная, что вы сторожите дверь.
«Кто бы сомневался», – подумал я, но в ответ лишь сдержанно улыбнулся.
Браанок уже более трехсот лет был начальником Разведывательной службы легионов, и, несмотря на еще заметные на шее и руках шрамы, его искусственно продленная патрицианская жизнь подходила к концу. В его каштановых волосах виднелись седые пряди, виски и челка серебрились, а лицо напоминало изъеденный эрозией камень. Он, полагаю, был из тех выбившихся из самых низов людей, кто презирал таких, как я, отпрысков древних родов, занимавших должности, которых не заслуживали.
– Сэр, мне приятно слышать, что при таком количестве важных дел вы вообще находите время спать, – заявил я.
Это было не слишком красиво с моей стороны, однако, будучи Викторианским рыцарем, я не нес ответственности перед сэром Лорканом.
Браанок заскрежетал зубами, но ответить ему помешал один из младших помощников.
– Данные с передатчика каравана, – сказал он, – еще не попали в инфосеть. Когда попадут, мы сможем сузить зону поисков.
– При условии, что передатчик вообще сработал, – заметила Отавия Корво, стоявшая по правую руку от меня.
Мой норманский капитан указала на голографическую звездную карту, отмечая алую линию, протянувшуюся от Гододина к Немаванду на самой границе с норманской территорией.
– Нам придется с точностью повторить их маршрут и надеяться, что наши датчики что-нибудь засекут. – Она выразительно уперлась кончиками пальцев в столешницу. – Простите, но зачем мы вообще этим занимаемся? Это работа для межзвездного патруля, а не для частной военной компании.
– Капитан, потому что таков приказ императора, – ответил я прежде, чем это успел сделать Браанок или кто-то другой.
– И вы обязаны исполнить свой долг! – рявкнул лорд Бурбон.
– Вне всякого сомнения, – сказал я, желая перевести гнев советников на себя. – Однако, господа, вам следует понять: ваших разведданных недостаточно. Прошу тишины.
Я выставил вперед руку и вновь присмотрелся к карте. Соларианская империя расширяла границы вот уже более шестнадцати тысячелетий. Ее влияние распространялось до самых краев Галактики, вдоль спиральных рукавов, пока отважные первопроходцы не совершили однажды скачок через бездну, отделявшую один рукав от другого. Вот, на самом краю, Персей, а вот Орион, колыбель человечества, где остались дымящиеся руины Земли. Вот Стрелец, Центавр и, наконец, ближе к центру рукав Наугольника, где мы впервые столкнулись со сьельсинами. Гододин сверкал одинокой красной точкой среди пустоты между берегами Стрельца и Центавра. Я проследил за маршрутом потерянного легиона. Яркая нить тянулась через бездну к Центавру и сквозь него, почти по прямой направляясь к ядру и галактическому северу. Конечный пункт, Немаванд, располагался на дальнем краю рукава Центавра, ближе к центру, ближе к фронтиру и границе норманских фригольдов, где я провел значительную часть своей молодости. Где-то в тех краях, почти в двадцати тысячах световых лет от Форума, был Эмеш – аванпост на краю имперских владений. А за ним лежали Фарос, Рустам и Награмма.
Даже на «Тамерлане», одном из быстрейших кораблей, мы потратим на путь туда несколько десятилетий, возможно и целый век. Даже если я справлюсь с этим убийственным заданием, то останусь вне придворной жизни и вне внимания Империи настолько долго, что возвращение можно будет приравнять к новому рождению. За сто лет может поменяться очень многое, особенно если сам ты почти все это время спишь в глубокой заморозке и не меняешься. Все мои друзья, все преимущества и известность, которую я завоевал на Аптукке, исчезнут. Я так и не получу доступа к архивам библиотеки, и любые мои усилия на благо Империи будут потрачены впустую.
Это был своего рода смертный приговор, и я не сомневался, что его предложил императору один или даже несколько из этих достопочтенных господ. Может, Бурбон? Я представил, как луноликий министр нашептывает на ухо его величеству. Я не понимал, как Бурбон, будучи палатином, умудрился стать таким жирным. Его тело было столь же круглым, как и лицо с густыми бакенбардами и еще более густыми усами, благодаря которым он напоминал моржей и ламантинов, резвившихся в королевском аквариуме. Репутация у него была скверная, он слыл предателем и коррупционером. Я даже слышал, что несколько столетий назад во время раскола в доме Бурбонов Августин предал отца и помог своему дяде, принцу Шарлю Пятьдесят Четвертому узурпировать его титул. Сейчас Бурбон что-то тихо говорил тощему помощнику, старшему логофету, имени которого я не знал.
– Немаванд чрезвычайно важен для обороны границ Центавра, – откашлявшись, произнес сэр Фридрих Оберлин, младший логофет, ранее перебивший Браанока. – До Гермонассы сьельсины четыреста лет не пересекали бездну большими силами, с тех пор как проникли далеко на юг, в Стрельца. – Он обвел рукой системы, достаточно близкие к Форуму и сердцу Империи.
Я помнил те набеги. Тогда я был еще мальчиком и жил на Делосе. В результате одного нападения была уничтожена Цай-Шэнь, шахтерская колония консорциума, и мой отец еще больше обогатился.
