– А разве это плохо? – попытался улыбнуться я. – Помню времена, когда ты не слишком меня жаловала.
Валка хмыкнула и сделала еще глоток.
– Все дело в этом месте, – повторила она и так грубо выругалась на пантайском, что у меня глаза на лоб полезли. – Все улыбаются, держа нож за пазухой, и ты улыбаешься вместе с ними. Ты был другим.
– Каким я был, Валка?
Мне не хотелось вести этот разговор в Облачных садах Перонского дворца, но приходилось выбирать: рисковать быть подслушанным или оставить Валку в плохом настроении. Я решил рискнуть.
– Du var pen anaryan, – сказала она. «Ты был варваром». – Ты ненавидел Эмеш не меньше моего. Этих Матаро, эту старую ведьму… Гиллиама Васа и других. Ты не был таким, как они.
– Был.
Я осторожно, без давления положил руку ей на колено.
Разве Валка сама этого не говорила? Разве натянутость наших отношений в начале знакомства не была спровоцирована именно этим? Тем, что я был палатином Соларианской империи, лордом, пусть и в изгнании, а она – тавросианской демархисткой?
– Тогда бы ты так не сказал, – ответила она, и была права. – Что изменилось?
– Ты знаешь, что изменилось, – произнес я, и мне самому показалось, что мои слова исходят откуда-то издалека, со дна неизмеримо глубокого колодца.
Я почувствовал, как ревет в моей голове тьма, вновь увидел, как на галечном берегу у зеркального озера перед громадной фигурой Аранаты Отиоло шатается мое обезглавленное тело. Увидел оторванную руку Райне Смайт, поднятую над пирующими сьельсинами, вырванную глотку сэра Вильгельма Кроссфлейна, услышал крики умирающих солдат. Сьельсины не были ангелами, пришествия которых я ждал, а человечество, по крайней мере, оказалось хорошо знакомым мне дьяволом.
Мы сидели молча. Наконец я потянулся за вином, но Валка выхватила бутылку, глядя на меня с укоризной.
– Мне бы хотелось… – Она сбилась и посмотрела в горлышко бутылки. – Мне бы хотелось, чтобы все было иначе.
– В такие времена всем этого хочется, – сказал я. – Но мы не выбираем, какой вызов принесет нам новый день. Только то, как мы на него отреагируем.
Снова молчание. Ветер в листве и аромат цветов. Тихие звуки далекого веселья. Плеск фонтана за спиной. Арфист прекратил играть. Мир вокруг не умолк, не остановился, но мне показалось, что на всем Форуме не осталось ни одной живой души, кроме нас с Валкой. Империя казалась далекой, хоть мы и сидели в самом ее сердце.
– Зря ты не взял меня с собой. В битву.
Валка заметно напряглась, стала как натянутая тетива старинного лука.
«Вот в чем дело», – догадался я. Вот что ее беспокоило.
– Я попросил за это прощения, – ответил я. – Признал ошибку.
Мы уже спорили об этом и на Немаванде, и на «Тамерлане», прежде чем лечь в фугу на обратном пути.
– Эти солдаты могли бы остаться в живых, – сказала она, пристально глядя на меня. – Если бы я была там. Ты должен мне доверять.
Я вдруг почувствовал, будто падаю, словно бросился с крепостной стены в бескрайнее небо.
– Я тебе доверяю, – возразил я, отчаянно ища точку опоры. – Просто не хочу тебя потерять.
– А я не хочу потерять тебя, – парировала она. – Но ты всегда бросаешься в бой сломя голову.
Мне вспомнились недавние слова Аристида.
– Если дойдет до длинных ножей… – прошептал я, покручивая на пальце кольцо Аранаты.
– Что?
– Валка, у меня нет другого выхода. Я должен быть с солдатами. Должен вести их… – Я запнулся, вдруг вспомнив о вездесущих камерах и соглядатаях за ними.
Где-то в кустах запел соловей. Ощущение падения прошло, теперь мне казалось, что я плыву по невидимому течению. То, что в мире знали как Адриана Марло, было вроде доспеха, самоходного колосса, в котором я ездил. А иногда он двигался без меня.
– Кем бы я был, если бы приказывал солдатам идти на смерть, не рискуя сам? – Я нащупал руки Валки и сжал. – Мне бы хотелось сбежать отсюда с тобой прямо сейчас. Отправиться к аркам Панормо… увидеть Шагающие башни. Но ты и сама знаешь, что это невозможно.
Больше я не мог ничего сказать, потому что во дворце и у стен были уши, а наш диалог вот-вот затронул бы Тихих, знание о которых было запретным. Рассуждать о том, чтобы покинуть Форум с Валкой, тоже было опасно, особенно если танец с принцессой Селеной значил больше, чем танец, если мои догадки о том, кто и с какой целью направлял ее, были верны.
Я был инструментом, верным рыцарем, безвольной пешкой в чужой игре. А пешки ходят только вперед.
«Только вперед».
– Ты все равно не должен был оставлять меня на «Тамерлане», – сказала Валка, возвращаясь к тому, с чего мы начали, как будто все мои слова были впустую. – Марло, я не хрустальная. Я тоже в прошлом солдат.
Валка командовала кораблем планетарной охраны. Врукопашную она не сражалась, войска в бой не вела. В этом была разница. Но я не собирался на это указывать. Она была права. Она бы справилась с механизмами сьельсинов лучше Кейда. Но в другом она ошибалась. Она была хрустальной. Иначе как объяснить, что я уже не впервые об нее порезался?
Я убрал руку с ее колена.
– Простите, доктор, – отстранился я в ответ на ее холодность.
Мне хотелось рассказать ей о Селене, о том, какие схемы были пущены в ход и что это означало для нас. Но из всех тем, которые нельзя было обсуждать здесь, в саду, эта была главной. Тем не менее беспокойство продолжало давить на меня.
– Я не хочу тебя потерять, – повторил я.
Это была чистая правда, и добавить мне было нечего.
Мы долго сидели неподвижно и оба старались – по крайней мере, я точно старался – держать дистанцию. Между нами образовалась нейтральная зона, как между армиями. Поместиться здесь мог разве что ребенок. Опустив глаза, я осознал, что крепко сжимаю левую руку. Даже в сумерках было заметно, как побелели костяшки, но искусственные кости и карбоновые сухожилия не болели от напряжения. Я не чувствовал ничего, словно рука была чужой. Я посмотрел на свои ладони. Левую, что дал мне Кхарн, и правую, что забрал Араната. Ту, что восстановили Тихие. Под более свежими отметинами виднелось созвездие старых шрамов от корректирующей шины, что я носил в детстве. Левая же была гладкой. Я взял ее правой рукой, провел большим пальцем по ладони. Попробовал похрустеть пальцами, но с искусственными костями такой фокус не прошел.
Я потерял часть себя и боялся потерять больше.
Другую руку, голову – опять – и сердце, которое принадлежало Валке.
Уже не в первый раз я подумал, что Лориан может быть прав. Вдруг я – копия, подменыш, созданный Кхарном Сагарой? Я ведь очнулся на «Демиурге». Но я помнил, как моя правая рука лежала на камнях у озера, помню, как подносил ту же самую руку к глазам, сгибал пальцы. Помнил, как князь Араната гонялся с мечом за Валкой по холмам сада на борту черного корабля Кхарна. С моим мечом.
