– Подпругу подтягивал, ослабла, – к ним вплотную подъехал небольшой, коренастый мужчина. По голосу, уже тронутому старческим треском, Джамуха понял, что человек этот в годах и, наверно, старше самого Ехэ Цэрэна.
– Что-то мешкать ты стал в последнее время, – недовольно проворчал Ехэ Цэрэн. – Ну, в какую сторону пойдем, под Большие скалы или на прошлогоднее место?
– Чую, на этот раз нам там не будет удачи, – сказал Хулугай. – Лучше на другое место, ведь солонцов в этих лесах немало…
Двоих юношей оставили с конями и дальше пошли пешком.
– Три волчьих воя услышите, это будем мы, – перед уходом предупредил остающихся Ехэ Цэрэн. – Один короткий, два протяжных. С какой стороны услышите, туда и ведите коней. Поняли?
– Поняли, Цэрэн-нойон, – почтительно отвечали те, смешиваясь в темноте среди лохматых конских голов.
У опушки Хулугай распределял молодых охотников по солонцам. Ехэ Цэрэн, не вмешиваясь, стоял вместе с Джамухой и посматривал на них со стороны. Хулугай своим хрипловатым, простуженным голосом называл имена охотников, те молча выходили из толпы, выслушивали его последние наставления и бесшумно скрывались в зарослях один за другим.
Когда ушли последние, Хулугай подошел к ним.
– Для нас я оставил самые лучшие, – подобострастно говорил он Ехэ Цэрэну. – Их всех я отправил на южную сторону. А мы пойдем на северную, там нам никто не помешает.
– Повел бы ты меня на плохие, – опять проворчал Ехэ Цэрэн и Джамуха понял, что он так шутит со своим нукером. – Ну, пойдем мы, наконец, вперед или будем здесь до утра разговаривать?
Хулугай с проворной готовностью пошел вперед.
Шли долго. Старая звериная тропа, по которой они шли, свернула вправо, к подножию горы, завиляла между крупными валунами.
Джамуха шел, не оглядываясь по сторонам, видя перед собой лишь широкую спину дяди. Запоминать местность не старался, потому что луны все еще не было, а в темном лесу все видится совсем не так, как есть на самом деле. Поначалу он еще считал шаги, пытаясь запомнить подъемы и спуски, но потом, запутавшись, бросил и это. Шел во тьме, не представляя, в какую сторону они направляются, на запад или на север, как жеребенок внутри табуна, полагаясь на взрослых.
У самого подножья Хулугай пошел медленнее. Предупреждающе подняв правую руку, он осторожно прокрадывался в тени деревьев. За ним, зорко всматриваясь вперед и часто останавливаясь, шел Ехэ Цэрэн.
Вскоре они остановились совсем. Перед ними была маленькая поляна, изрытая ямками, истоптанная звериными копытами. Хулугай и Ехэ Цэрэн переговорили немым языком, показывая друг другу знаки руками. Затем Хулугай повел их в сторону от поляны.
Пройдя между густыми, развесистыми зарослями можжевельника, стараясь не задевать ветки, они остановились у трех толстых лиственниц. Отсюда поляна просматривалась во всю ширину.
Они сели за стволами. Бесшумно доставали из хоромго свои луки.
Джамуха, не отрываясь, всматривался в дальние края поляны, изо всех сил, прищурив глаза, напрягал зрение. Жгучее желание одолевало его: первым увидеть зверя и предупредить старших. Несколько раз он вздрагивал от радостной тревоги, увидев, как вдруг вдали встряхивались ветви деревьев, но всякий раз оказывалось, что это взлетали и садились ночные птицы.
Время шло, а зверей все не было. Становилось холодно. У Джамухи от неподвижного сидения затекли ноги. Нестерпимо хотелось встать и потоптаться на месте, чтобы разогнать кровь в жилах, но, глядя на Ехэ Цэрэна и Хулугая, которые, будто окаменев, застыли без движения, он не решался пошевелиться. Он разочарованно оглядывал пустую поляну перед собой и уже почти уверился в то, что раз уж звери не пришли с вечера, то не придут совсем. От голода ныло в желудке.
Сзади, за лесом, наконец, взошла луна. Дальняя половина поляны и деревья на склоне горы осветились бледным светом. Джамуха снова всмотрелся в тени зарослей на том краю. Было тихо…
Незаметно Джамуха заснул. Сначала он задремал, осторожно опустив голову на грудь и чутко вслушиваясь в звуки вокруг, но потом как-то сразу провалился в забытье.
Проснулся он от толчка. Дядя тряхнул его за плечо.
– М-м?.. – промычал он и тут же почувствовал, как жесткая ладонь дяди крепко сжала ему рот.
Он окончательно пришел в себя и, мельком посмотрев на поляну, замер, чувствуя, как в груди у него гулко заколотилось сердце. От дальнего края, из-за темных зарослей, на лунный свет выходило большое стадо оленей. На поляне было уже около пятнадцати голов, а они все выходили и выходили из-за деревьев, и казалось, что их еще много там, на звериной тропе.
Передние внимательно огляделись вокруг и настороженными шагами пошли вперед, к черневшим между камнями рытвинам. За ними двинулись остальные. Жадно припав мордами к земле, они зачавкали, издавая глухое ворчание, облизывая солоноватую землю. Скоро звери, забыв об осторожности, уже толкались между собой, борясь за лучшие места. Глухо раздавался стук рогов.
Джамуха, приладив стрелу к тетиве, с нетерпением ждал. Наконец, Ехэ Цэрэн и Хулугай, переглянувшись, взялись за луки. Ехэ Цэрэн указал Джамухе на оленя, стоявшего ближе всех.
Краем глаза заметив, что старшие выходят из укрытия, Джамуха быстро выскользнул из-за ствола и натянул тетиву. Коротко просвистели стрелы. Джамуха замешкался, вглядываясь в своего оленя, который, постояв на месте несколько мгновений, стал медленно заваливаться набок, в это время раз за разом просвистело еще несколько стрел.
Олени, едва придя в себя, с шумом, толкаясь и мешая друг другу, понеслись назад, в лес, оставляя за собой убитых и раненых. Ехэ Цэрэн и Хулугай непрерывно стреляли до тех пор, пока не скрылась в зарослях последняя голова.
На поляне темнело около десятка туш. Некоторые из них еще шевелились, издавая тяжелые, утробные вздохи.
– И еще одного я подранил вон там, за кустами, – говорил Хулугай, выходя из-за зарослей на поляну. – Далеко не уйдет, утром схожу по следу.
Джамуха смотрел только на своего, не видя других. Большой самец изюбрь бездыханно лежал на боку с его стрелой на шее.
– Вот настоящая добыча! – Ехэ Цэрэн радовался безудержно, как ребенок, оглядывая поляну. – Ну, если и у других так же, то не зря мы сюда приехали. Сколько людей накормлю! Сколько скота сохранится! Ведь и рабов все время чем-то кормить надо! А едят они не хуже волков! Недавно в курене забил им одну старую кобылу, а вчера мне говорят, что уже все съели…
Найдя укромное место за кустами, развели костер. Кровью и мясом преподнесли жертву огню, духам тайги.
Пока Хулугай поднимался на склон горы и волчьим воем вызывал конных, оставленных перед опушкой, Ехэ Цэрэн и Джамуха, сидя у костра, ели сырую печень и жареные почки. Насытившись и разморенный теплом от огня, Джамуха снова заснул.
Когда он проснулся, на поляне было шумно от людских голосов и конского фырканья. Луна поднялась высоко над лесом и было видно, как по поляне двигались многие люди. Женщины, вызванные из ближайших айлов Ехэ Цэрэна, наспех промывали кишки и внутренности, сливали кровь в большие бурдюки. Мужчины разделывали туши на стегна и, укладывая их в кожаные мешки, навьючивали на лошадей.
