Уланов подскочил к женщинам. Шатенка уже не особо трепыхалась, поскольку зажали ее крепко. Но продолжала верещать:
– Помогите!.. Милиция!.. Бандиты гнусные!.. Люди!
Несколько рабочего вида пареньков из толпы подались вперед:
– Э, что у вас тут?
Уланов махнул удостоверением:
– Московский уголовный розыск. Проводятся мероприятия по задержанию преступников!
– Вы сами преступники! – истошно заорала женщина.
– Пройдемте!
Подъехали две оперативные машины, ждавшие неподалеку.
– Успокоились. Не шумим. Будем разбираться, – сказал Уланов.
Парочка угомонилась. Их усадили по разным машинам.
– Куда вы меня везете? – заерзала на сиденье женщина.
– На Петровку, 38.
Она замолкла. И молчала вплоть до кабинета.
– Ну, рассказывайте. Где ордена? – спросил женщину Уланов, жестом приглашая присесть напротив своего стола.
– Какие ордена? – зло посмотрела на него шатенка.
– Которые вы обещали.
– Это у вас про ордена надо спросить!
– Это вы о чем?
– Вон, – она кивнула на свою увесистую черную сумку с фирменной нашлепкой «Louis Vuitton». – Внизу под косметичкой удостоверение.
Лиза извлекла оттуда удостоверение корреспондента «Комсомольской правды» и спросила:
– Что все это значит?
– У вас хотела бы спросить… Прочитала объявление «куплю ордена». Это как? В СССР ордена покупать? Которые кровью наших родителей политы? Это что такое?!
– Ну…
– Мы решили сделать репортаж, а потом милицию проинформировать.
– А мы уже здесь, – кивнул Уланов, удивляясь журналистской безалаберности. – Заранее нас о таких выходках надо предупреждать во избежание недоразумений… Руководство в курсе ваших художеств?
– Я докладывала заведующему отделом.
– Павлову?
– Павлову, – кивнула журналистка.
Уланов знал его по публикациям на криминальную тему, которые были очень редки в советской прессе, но каждая вызывала большой резонанс. Писал Павлов и о сегодняшних подвигах МУРа, вдохновившись встречей с Улановым. Статья получилась бравурная, агитационная, но изложено бойко и в общем-то по делу.
Пролистнув записную книжку, Уланов нашел нужный номер. Накрутил заедающий диск. Дождался ответа в трубке. И поинтересовался после ритуала приветствий:
– Семеныч, Наталья Елец твоя подчиненная?
– Ну да, – недоуменно ответил Павлов.
– Ты по орденам посылал ее статью делать?
– Посылал.
– Жаль, но публикацию вы еще долго не увидите…
Положив трубку, Уланов обратился к журналистке:
– Официально уведомляю, что вы стали невольным участником оперативно-розыскных мероприятий. Сейчас дадите расписку с обещанием держать язык за зубами. И не дай бог сболтнете лишнее. Это будет разглашение гостайны – мероприятия секретные.
Журналистка устало посмотрела на него:
– Что, правда вот так вот бывает? Мероприятия?
– Да. Так и раскрываем хищения орденов.
– Дадите хоть написать что-нибудь, когда закончите?
– Если только вам разрешат публикацию, когда мы все закончим.
– А почему не разрешат?
– А потому что слишком страшная история получится для советской прессы…
Глава 4
На совещании у нового замначальника МУРа подполковника Леонида Шкурко, назначенца из КГБ, проходило заслушивание по результатам работы одиннадцатого отдела. Лаптев был на больничном. В последнее время он сдавал все больше – сердце пошаливало и морально готовился к пенсии. Отдувался за него Маслов.
Сотрудники дисциплинированно расселись на стульях в просторном начальственном кабинете, как школьники на экзаменах, боясь проронить лишнее слово. Не те времена, чтобы умничать. Лучше молчать и не отсвечивать.
Совещание длилось два часа. И отдел взгрели по первое число. Если по антиквариату в целом дела обстояли терпимо, особенно с учетом раскрытий по орденам с использованием ставшего знаменитым в узких кругах желтого «барыжного» телефончика, то с иностранцами все обстояло куда печальнее. Накопилась толстая пачка заявлений и дипломатических нот по поводу нераскрытых преступлений в отношении зарубежных гостей столицы.
– Мы роняем престиж страны. Иностранные дипломаты становятся жертвами преступников. Какая слава о первой в мире стране победившего социализма будет после вот такого? – замначальника МУРа ткнул пальцем во вчерашнюю сводку происшествий по городу Москве.
На Октябрьской площади взломана машина сотрудника посольства Великобритании. Пропали аудиокассеты и еще кое-что по мелочи.
– Я проанализировал на досуге, – важно изрек Шкурко. – Скопилась гора заявлений. Примерно одним способом совершены кражи из машин. И все на Октябрьской.
– Там жилой дом Управления обслуживания дипкорпуса, – пояснил Маслов.
На Октябрьской действительно прямо напротив нового здания МВД СССР располагался многоэтажный фешенебельный дом, принадлежащий УПДК МИД. В нем жили дипломаты различных посольств. И все время что-то происходило. Злоумышленники без устали выдергивали из рук портфели и сумки, взламывали машины.
– Похоже, уже не первый год при вашем попустительстве работает хорошо организованная шайка, – продолжил Шкурко. – Согласны?
– Да уж, – с готовностью кивнул Маслов. – И я, кажется, знаю, как она называется.
– У вас есть информация? – заинтересовался замначальника МУРа.
– Пока заключения логического порядка.
– Доложите завтра… Идите, работайте, – напутственно произнес Шкурко, завершая встречу. – И задавайте себе вопрос в конце каждого дня – что я сделал сегодня для страны? О Родине надо больше думать, чем о себе…
Совещание уже в рамках отдела продолжилось в кабинете Маслова.
– Ну и ну, – покачал он головой, насмешливо оглядывая своих подчиненных. – Кино и немцы.
– Интересно, этот варяг из КГБ правда ничего не понимает? – спросил Уланов.
– Может, дурака строит, – предположил Маслов. – Все-таки он из такой конторы, где должны знать такие нюансы.
– Да у них там все секречено-пересекречено, – возразила Лиза. – Может и правда быть не в курсе.
– Не, все-таки дурака включает, – сказал Маслов.
– Или и есть дурак, – хрипло произнес капитан Фадеев…
Если посмотреть на статистику и сводки, то нетрудно заметить, что в Москве иностранцы были достаточно виктимной, то есть подверженной преступным посягательствам, группой лиц. И дело вовсе не в каком-то их вызывающем поведении и тяге к злачным местам. Просто Маслов не соврал, когда говорил, что знает, как называется организованная группа, занимающаяся этими делами. Знали ее все граждане – называлась она КГБ СССР.
