– Грешно смеяться над бедным капитаном, – сказал Уланов.
– О бедном гусаре замолвите слово… Что принес?
– Книгу «Навеки в памяти народной».
– Ну-ка, – Маслов сразу понял, куда клонит подчиненный. – И что там?
– Ордена расписываются. И списки героев, кто ими награжден. С указанием города, где они проживают.
– Занятно. И как, бьет?
– В самую точку. По всем семи эпизодам.
Маслов пролистал отмеченные закладками страницы книги. И нашел имена всех ветеранов, которые были впоследствии ограблены.
– То есть берешь и покупаешь такую книжку, – кивнул заместитель начальника отдела.
– Они не дефицит. Вон, тираж двести тысяч.
– И никаких наводок не надо.
– Только как узнать точный адрес награжденных? – задумчиво произнес Уланов.
– А элементарно, – махнул рукой Маслов. – Идешь на Три вокзала. Платишь двадцать копеек. И получаешь в Мосгорсправке любой адрес.
– Хоть и адмирала Богатырева?
– Запросто. Он же пенсионер. В милиции и КГБ не работал. Значит, в адресном бюро не закрыт, находится в общем доступе.
– А что нужно, чтобы получить справку в справочном бюро? – спросил Уланов.
– Предъявить паспорт, – улыбнулся Маслов. – С пропиской.
– Который будет записан в книгу регистрации?
– Обязательно.
– Ну, так это же совсем другое дело!
Глава 7
Студент уже четвертый месяц пытался получить группу инвалидности, которая позволит ему не работать без опасения получить статью уголовного кодекса о тунеядстве, да еще получать крохотную пенсию. Вот ему интересно, кого должно волновать, работает он или нет?.. Больше всего он ненавидел в совке то, что из каждого угла тебе указывают, как жить, чего делать. Все время ты кому-то что-то должен. Школе, армии, институту. Не учишься – ату его, бей. Не работаешь – тут же появляется участковый. Купил десять рубашек и продал на три рубля дороже каждую, и вот уж ОБХСС тебя стережет: а поди-ка сюда, мил человек, вот тебе в назидание все та же опостылевшая книжка – уголовный кодекс.
Если задуматься, Студент тяготился не столько самими правилами, сколько тем, что кто-то смеет ему указывать. Ему! Кто-то! Указывает! Какая-то слякоть, которую раздавить и забыть – и тоже права качает. Мол, не соответствуешь светлому образу комсомольца. Или советского человека. «Сначала отдай что-то Родине и людям, а потом уже у нее требуй и бери что-то». А есть люди, которые не созданы для того, чтобы отдавать. Удел некоторых брать.
Студент вышел из районной поликлиники. Жена была еще на занятиях. Учится она. Вся отличница, комсомолка. Вообще, она другого склада, другой закваски. Привыкла делать то, что ей говорят. Сначала ей указывали родители: учись, поступай в университет. Теперь ей показывал дорогу он. Она обречена идти, куда скажут. И хорошо, когда указывает он, а не тот сброд, который принято называть советскими людьми. Совки – емкое слово из арсенала фарцовщиков. И как же оно полно отражает суть. Эти люди созданы, чтобы носом месить грязь и собирать пыль под ногами. Да они и сами пыль…
Заняться было нечем. Студент сел в свой «Москвич» – первое серьезное приобретение после продажи орденов. Он с детства мечтал о своих колесах. Конечно, это не «Мерседес», но и такой юркой машины хватает, чтобы у совков завистливо вспыхивали глаза.
Времени девать было некуда. Он отправился в центр Иванова, на Шереметевский проспект, где располагался кинотеатр «Мир». Здание было дореволюционное, зал тесный, но народу немного, и очереди за билетами не наблюдалось. Там шла новая музыкальная комедия «Мы из джаза» с восходящей звездой кино Игорем Скляром.
Фильм, повествующий о становлении джаза в СССР, оказался легкий. Местами очень смешной. Из разряда – как везет блаженным дуракам, захваченным каким-то общим бестолковым делом. Студент получил удовольствие, хотя все это совковое морализаторство претило. Везти должно не дуракам, а сильным и жестоким. Это закон природы, который еще не удалось никому отменить.
После сеанса он отправился к магазину в центре города, где торговали грампластинками, а рядом кучковались спекулянты. Среди них он был своим человеком. В бытность свою тоже приторговывал винилом. Не оставил этого занятия и сейчас. Собирал пластинки для себя, но мог и продать их с выгодой.
Посмотрел новинки. Не выдержал и отсчитал сотню рублей за запечатанную в пакете пластинку «Пинк Флойда». Ребята пообещали подогнать новый винил «Назарета». На этом и расстались.
Пообедал Студент в многолюдной пельменной рядом с площадью Революции. Ел он по необходимости, без аппетита, потерянного уже давно. Он находился в последнее время в каком-то возбужденном нервозном состоянии, причины которого даже сам назвать не мог. Что, кровь чужая спать не дает? Да ладно, это просто смешно. Вообще никаких чувств, кроме самоуважения, эти воспоминания не вызывают. Так что же?
Его щека нервно дернулась. Он отодвинул от себя недоеденную порцию, покосившись недовольно на соседей, которые распивали водочку, разливая ее по стаканам под столом. Поморщился. Спиртное он не терпел ни в каком виде. Алкоголиков презирал. Впрочем, как и все остальное человечество. Но пьяниц и наркоманов презирал больше других.
После обеда Студент направился домой, на окраину Иванова, где раскинулись частные одноэтажные владения. Несколько месяцев назад он с женой поселился там, прикупив трехкомнатный дом. Родители жены помогли деньгами. И спасибо – деньги лишними не бывают. Хотя он без труда мог сам справиться с расходами. Раньше солнце упадет на землю, чем он потеряет способность добывать деньги. Все потому, что он не знает такого слова, как недозволенные средства. А это сразу ставит его выше других.
Захлопнув дверцу «Москвича», он, небрежно и картинно позвякивая связкой ключей, направился к выходящей на улицу двери своего дома.
Послышался короткий свист и восклицание:
– Э, Рома, совсем по сторонам не смотришь.
Задумавшийся Студент действительно не заметил Жигана, ждущего его на скамеечке напротив дома.
– Здорово, – Студент протянул руку, широко, правда, через силу, улыбаясь. Теперь он всегда улыбался, прочитав книгу Карнеги «Как приобретать знакомства и оказывать влияние на людей». Главное – улыбайся. Даже если хочешь ударить человека монтировкой по голове. – Рад видеть.
– В дом пригласишь? – спросил Жиган.
– Конечно… Пошли.
Они зашли в дом. В большой комнате на круглом столе стояла трофейная хрустальная ваза.
– Когда телефон поставишь? – спросил Жиган, с удобством устраиваясь на стареньком кожаном диване. Мебель осталась от старых хозяев, но Студент планировал все со временем переустроить. Были бы деньги. Деньги. Деньги…
– Деньги тебе принес, – будто созвучно с его мыслями проговорил Жиган. – Еще за один орден.
