Место нахождения фигурантов вычислили на следующий день – они особо и не прятались, проживая в дачном поселке Цхнети, рядом с Тбилиси. Мошенников задержали. После чего капитан Конёнков пожал всем руки, сказал, что ему здесь очень нравится, но неотложные дела влекут его в Москву, и отбыл восвояси, бросив все на Лизу.
Вот тут и начался концерт по заявкам. Местные товарищи просто сдали москвичку родственникам жуликов – нашептали, где она живет, как зовут. И вечером к ней в номер завалился абрекского вида папаша мошенника.
– Красавица, у тебя дети есть? – патетически возопил он.
– Двое, – кивнула Лиза.
– А у меня трое. Один дурак. Но он же ребенок… Помоги, век благодарен буду. Отпусти его!
Дальше развитие сюжета было стандартным. Появилась на свет толстая пачка сторублевок с портретом вождя мирового пролетариата В.И. Ленина.
– Что, мало? – всплеснул руками грузин. – Еще добавлю. Что, сама вопросы не решаешь? Деньги твои. Скажи, кто решает, познакомь!
Поскольку заманчивое предложение не достигло цели, в ход пошли угрозы:
– Думаешь, уедешь отсюда? И сына моего увезешь?
Местные товарищи как-то самоустранились, дистанцировались. Вообще, к Лизе они с самого начала относились с недоверием – ну что это такое, женщина в форме? Где такое видано?
В общем, Лизе пришлось немало пережить. Местные оперативники купили ей билет на скорый поезд, сделав широкий жест – за свой счет доплатили за двухместное купе «СВ». Но она поняла, что ее будут ждать на вокзале, и неизвестно, чем все кончится. Втихаря она сдала билет, добралась на автобусе до ближайшей от Тбилиси станции и оттуда укатила на медленном почтовом поезде, стоящем у каждого столба.
– Вот же пройдоха! – выслушав подробности, воскликнул Маслов, адресуя ругательство оперативнику из мошеннического отдела. – Ну, я ему устрою, макаке хитрозадой!
Не мудрствуя лукаво, он подал рапорт на имя начальника МУРа, где в свободной форме высказал все, что думает о сотрудниках, которые вытворяют такие фокусы.
Погрузившись в работу, Лиза яростно барабанила по клавишам своей пишущей машинки. Потом не выдержала, отодвинула ее и сказала Уланову:
– Может, я зря шум подняла? Но просто не ожидала такого хамства. Бросил, как в пустыне. Одна, ни оружия, ни прикрытия, на руках только бумажки от следователя… И жутковато там вообще как-то. Будто за границей. Все вроде и наше, а вроде и какое-то не такое.
– Обычно довольные все оттуда приезжают, – хмыкнул Уланов. – Выпивка, лобио, вино «Гурджаани».
– Ну да. Пока до дела не доходит.
– Большую хоть взятку предлагали?
– Для затравки десять тысяч.
– Ничего себе… А на что этот папаша надеялся?
– Что я его на следователя выведу, а там уже торг более конкретный начнется.
– У нас такое не принято. Все-таки не Грузия.
– Кто знает, – покачала головой Лиза. – Кавказцы как-то очень быстро и умело разлагают все вокруг. Посмотри, в Москве в гостиницу уже без двадцатипятирублевки не устроишься. Будешь тыкаться везде, но номера не найдешь. Зато перед кавказцем с купюрой, как с тараном наперевес, никакие двери не устоят. Ты в Большой театр не попадешь, а он там обязательно отметится, хотя ему этот балет как медведю граммофон. И закрома ГУМа, ЦУМа перед ним широко открыты, потому что он вскрывает все замки сторублевкой как отмычкой. Ты машину не купишь, потому что на нее пять лет очередь ждать. А он две цены заплатит. И так во всем.
– Есть такое, – согласился Уланов.
– Не знаю как, но у них в республиках огромные лишние деньги образуются. Вон, задерживали мы этих «ломщиков» в Цхнети – это дачный поселок такой. От центра Тбилиси в гору полчаса езды – и тебе горный воздух, леса – тридцать три удовольствия. Так там усадьбы, как в западных фильмах – с фонтанами, бассейнами. И дома стоят по миллиону!
– Да ладно.
– Точно говорю… Не знаю, как так получается, но у них там деньги между собой гуляют такие, какие вся республика не зарабатывает.
– Мандарины, подпольные цеха, – начал перечислять Уланов. – Хищения из бюджета. Путают личных баранов с общественными. И вообще, национальной номенклатуре позволяют куда больше, чем русской, – этим и при Ленине, и при Сталине грешили.
– Эти бешеные деньги начинают перетекать сюда. Так что не сегодня-завтра эти национальные кадры и тут свои богатые традиции всеобщей продажности насадят. Все к этому идет. Республики разлагают нас.
– Но не забывают напоминать, что Москва у них все забирает.
– Ага. И своими мандаринами они бы без Москвы весь мир завалили, – кивнула Лиза. – Я этого наслушалась за те дни. Почти в открытую говорят.
– Да, Лизонька, досталось тебе.
– И даже вина вам не привезла. Так быстро эвакуироваться пришлось.
– Вино хоть было хорошее?
– Хорошее… Да и люди в принципе тоже неплохие и даже душевные. Но чужие. Там оперативники понять не могли, чего я ерепенюсь. От таких денег отказываюсь. Ну как им объяснишь?
– Как же я рад, что ты вернулась, – улыбнулся Уланов.
– Будет на кого работу свалить?
– Не без этого. Вон, желтый «барыжный» телефон пореже, но все-таки звонит.
– Взяли кого-нибудь при продаже?
– Нет. Твоей женской легкой руки не хватает. Так, больше пустые разговоры какие-то.
– То есть выдохлась идея с телефоном-ловушкой, – отметила Лиза. – Сняли сливки.
– Может, еще сыграет.
– А что по «термитам» – по нулям все?
– Такой глушняк. Все нити обрываются, расползаются, и никакого узла из них не свяжешь. Вот сейчас копаю дела по контрабанде и скупке краденого.
– Думаешь в вещдоках найти похищенные ордена?
– На лету ловишь
– Мне эта мысль в Тбилиси пришла. И как успехи?
– Информации полно. Будешь помогать отрабатывать.
– С удовольствием. – Лиза задумалась. – А помнишь, ты в прошлом году по «гимнастам» работал? Которые через купола храмы чистили. И от ГАИ в Калининской области отстреливались.
– Такое не забудешь. Лихие ребята. Сейчас лес валят.
– У них скупщик был. Как его… Лось… Лосев, да.
– Был.
– Его же Комитет арестовывал. Вроде осудили за контрабанду.
– Насколько я помню, у него ювелирка была. И иконы. Еще какие-то платки для продажи.
– При обыске у Лосева изъяли ордена. Восемьдесят штук.
– А почему мы не знаем? – встрепенулся Уланов.
– Я на днях мельком от знакомых услышала.
– В списках на отработку Лосев есть. Хотел его проверять. Но насчет орденов не знал.
