Он провел по строчке пальцем как обучающийся грамоте в ликбезе крестьянин. Сверил по циферке. Ощутил, как в груди поднимается волна ликования. И произнес негромко, боясь спугнуть удачу:
– Лиза, кажется, у нас совпадение.
– Где?!
– В Ярославской области парень и девушка тиснули орден в феврале прошлого года. Этот орден изъяли потом у Лосева…
– «Термиты» проявились! – воскликнула Лиза.
– Не факт. Вон сколько случаев по орденам, когда парочки работали, но другие. В Орле, в Молдавии. Это сложившийся способ совершения преступления. Вдвоем работать легче. Проверять надо.
– Кто спорит?
– Ехать туда надо. Сейчас доложу Маслову. Пусть он с руководством решает.
– Меня возьми, – попросила Лиза.
– Попытаюсь. Но не обещаю… На тебе еще желтый телефон…
Глава 5
В Рыбинске Уланов бывал не раз. Так исторически сложилось, что в этом тихом старинном русском городе жило множество реставраторов и перекупщиков икон. Некоторые вещи, похищенные в Москве, впоследствии всплывали здесь. Так что, глядя из окна служебного «жигуленка» на проносящиеся мимо дома, муровец вспоминал знакомые места. Вон там, в мастерской члена Союза художников СССР, занимающей второй этаж полуразвалившегося особняка девятнадцатого века, изъяли похищенную в Мневниках икону Святого Николая… На третьем этаже вон той пятиэтажки реставрировали перед вывозом за рубеж иконы…
Сопровождал москвича майор Струмилин – оперативник из ярославского областного угрозыска. Знакомы они были не первый год.
– Как вы такое преступление прошляпили? – спросил его Уланов. – Нашли, какие материалы под задницу прятать.
– Я еще не разобрался, – виновато произнес майор. – Заявление учительница недавно написала. Сейчас выясним причину… Вон, дом направо. Перед ним притормозите.
Зеленый «ВАЗ-2105» одиннадцатого отдела остановился около стандартного пятиэтажного дома.
Оперативники поднялись на третий этаж по лестнице – лифт тут предусмотрен не был. Позвонили в звонок. Без стандартного «кто там» дверь сразу открыла женщина, которой было далеко за семьдесят, но она сохранила гордую выправку и ясный взор проницательных глаз.
– Елена Федоровна Белозерова? – осведомился Струмилин.
– Истинно так, – вежливо, но строго улыбнулась женщина.
– Уголовный розыск, – майор продемонстрировал удостоверение.
– Проходите, пожалуйста, – кивнула Белозерова, приглашая неожиданных гостей в комнату.
Однокомнатная квартира была очень чистой и уютной. Старомодная недорогая мебель, кружевные салфетки на тумбочках, изобилие цветов на подоконниках. Все стены завешаны групповыми школьными фотографиями. Были и одиночные снимки людей в строгих костюмах, в военной форме, подписанные: «Дорогой Елене Федоровне на память».
– Не боитесь после всего случившегося сразу дверь открывать? – спросил Струмилин.
– Я никогда ничего не боялась, – заслуженная учительница жестом пригласила за круглый стол. – Этой мой город, где меня все знают.
– Но вы видите, как случается.
– Случается. Но это еще не повод менять свои привычки, молодые люди. С возрастом начинаешь понимать, что привычки порой стоят куда дороже вещей и денег… Сейчас заварю чаю. У меня варенье хорошее, сама варила. Подождете?
Вскоре был накрыт стол. На нем появилась тарелка с печеньем, розетки с вишневым и малиновым вареньем. Уланов, отхлебнув из тонкой фарфоровой чашки ароматный чай с душистыми травяными примесями, спросил:
– Как все случилось?
– Ох, никогда бы не подумала, – покачала головой Белозерова. – Такие с виду приятные молодые люди. Мне казалось, они искренне интересовались тематикой… Обидно, что за сорок пять лет работы учительницей я так и не научилась видеть в душах печать зла. Иногда вижу. А иногда будто шоры на глазах.
– Ну, это вообще не так просто, – сказал Струмилин. – Если бы человека насквозь видно было, мы бы давно всех негодяев выявили и к порядку призвали.
– У них профессия такая – безобидными казаться, – добавил Уланов.
– Наверное, вы правы. И все равно обидно, – учительница отпила чай. – Пришли двое. Он постарше – лет двадцать пять. Она совсем молоденькая. Сказали, что пишут по заданию «Комсомольской правды» серию статей о награжденных орденом Ленина. Мне его десять лет назад вручили…
Она сделала еще глоток.
– Не слишком я люблю о себе рассказывать. Но тут согласилась. Захотелось поведать о моих учениках. Среди них ведь и летчики-испытатели есть, и профессора, и рабочие. Не знаю, моя заслуга или нет, но они все честно трудятся. Все стали настоящими советскими людьми.
– А что журналисты?
– Проявили живейший интерес. Сказали, что именно в этом разрезе и собирались писать. В общем, сделали все, чтобы притупить мою бдительность. После беседы попросили меня ордена показать, чтобы сфотографировать.
– У них фотоаппарат был?
– Да. По-моему, «Зенит». Во всяком случае, на чехле так было написано… Я вынула парадный пиджак. Вот этот, – она встала, подошла к шкафу, вынула строгий учительский пиджак, на котором позвякивали ордена – Отечественной войны, Красного Знамени, несколько медалей.
– За что столько? – изумился Струмилин.
– Так вся война моя, начиная с Московского ополчения. Санитаркой была. Ранена два раза. Ладно, дела это прошлые… В общем, повесила я свой пиджак на стул. И потом. – Старая учительница замолчала.
– Что потом? – спросил Струмилин.
– Перепугали меня. Девушка за грудь схватилась – воздуха ей не хватает. Парень засуетился – говорит, у нее бывает. Надо воды срочно. Я на кухню. Руки дрожат. Правда, испугалась, очень уж она страшно глаза закатила. Ну…
– Что?
– Когда вернулась, их и след простыл… Посмотрела, а ордена Ленина нет. Откусили дужку.
– Милицию вызвали? – осведомился Струмилин напряженно.
– Нет, – покачала головой старая учительница. – Не представляете, как мне стыдно стало. И за них, что такие молодые и уже с червоточиной. И за себя, что такая старая и глупая… В общем, не стала никуда обращаться. Подумала, что жизнь их сама накажет.
– А теперь?
– Недавно участковый пришел. Как-то узнал про мою историю. Сказал, что в Москве адмирала убили из-за орденов, теперь указание все дела такие проверять. Я ему заявление написала.
– То есть вы ему раньше не говорили?
– Нет, – покачала головой учительница. – Кое-кому из знакомых рассказала, а ему нет… Участковый человек хороший. Вы его лучше поощрите, а не наказывайте.
– Это решим, – кивнул Струмилин.
– Посмотрите. – Уланов щелкнул запорами кейса, вытащил портреты бандитов и разложил на столе. – Похожи?
