С самого начала стало понятно, что трюк с тихой кражей не пройдет. Богатырева смотрела на них с недоверием. И когда Глория, закатив глаза, попросила воды, женщина жестом остановила мужа, мол, я сама, и отправилась на кухню. Роман, якобы решивший ей помочь, кинулся следом, прихватив в прихожей монтировку. После первого удара старая женщина не упала, только обернулась, вскрикнув и глянув на него как-то удивленно. А он нанес еще удар. И еще.
Адмирал прибежал на шум и, как положено старому вояке, с ходу бросился в свой последний бой. Скорее всего, он просто задавил бы Романа как кутенка, даже в свои преклонные годы. Но у убийцы была монтировка, и, значит, преимущество было на его стороне.
– Я его бил, – вспоминал Роман. – Он вставал и бросался на меня. Я его снова бил. Он снова падал и бросался. Это было страшно. Я никак не мог лишить его сознания.
Монтировка, казавшаяся увесистой, оказалась в бою не такой грозной. Драка переместилась в комнату. Чтобы добить старого ветерана, Роман схватил тяжелый крутящийся стул для пианино. И бил снова…
«Термиты» уходили, кинув в большую сумку китель адмирала с орденами, врученными за подвиги во славу Отечества. В сумке нашлось место и для двух хрустальных ваз. Глория быстро прикинула, как хорошо они будут смотреться в интерьере их нового дома, и решила во что бы то ни стало утащить с собой. Перешагнув через тело убитой женщины, она взяла со стола вазы и аккуратно завернула в кухонное полотенце, чтобы ненароком не разбить по дороге.
Всем участникам шайки была проведена стационарная судебно-психиатрическая экспертиза в Институте судебной психиатрии имени Сербского. У Романа Шушканова были выявлены психопатические черты личности. Но все трое были признаны вменяемыми – то есть на момент совершения преступления могли осознавать свои действия и руководить ими.
Глядя на знакомящегося с материалами дела Романа, следователь не мог избавиться от чувства, что имеет дело с какими-то пришельцами из другого мира. Видел он за свою жизнь много законченных мерзавцев, убийц, маньяков. Но такого всеобъемлющего равнодушия к своим жертвам не встречал ни у кого.
– Роман, а вы в инопланетян верите? – усмехнулся Штемлер, встряхивая головой и отгоняя дурацкие мысли.
– Не верю, – с вызовом произнес Шушканов.
– Может, и зря…
Глава 7
Стрелки на циферблате на стене родного кабинета на Петровке, 38 показывали третий час ночи. По идее, надо садиться в машины и отчаливать домой. Но двигаться Уланову не хотелось.
Голова у него была пустая, как картонная коробка из-под обуви. И после двух бессонных ночей сна не было ни в одном глазу. Зато очень хотелось есть. Эх, свиную отбивную бы сейчас. Или тарелочку борща со сметаной. А лучше две. Это была его обычная психологическая реакция на окончание очередной безумной охоты на тех, кто, как поется в известной милицейской песне из фильма «Следствие ведут знатоки», «кое-где порой честно жить не хочет».
Почти трое суток холодного ноября 1984 года одиннадцатый отдел реализовывал оперативное дело по группе квартирных разбойников, работавшей по жилищам работников Внешторга и управления обслуживания дипломатического корпуса. У бандитов на вооружении имелся пистолет, так что дело находилось на высочайшем контроле – не положено в СССР нападать на квартиры с использованием огнестрельного оружия.
Маслов месяц назад получил информацию о двух фигурантах, и все это время проводилась разработка группы в рамках дела оперативного учета под условным наименованием «Гиены». Материал был еще сыроват, не установлены все члены группы и эпизоды преступной деятельности. Но однажды бандиты чуть не застрелили хозяина квартиры, расположенной по Ленинскому проспекту в доме, где находится магазин «Польская гвоздика». Было решено брать их по жесткому варианту и колоть, колоть, колоть. Сработало – пять человек арестованы, двое подались в бега, но далеко не уйдут…
Оперативники не ели, не спали. Гонялись за фигурантами, оформляли их в камеры, выбивали признательные показания, порой жестко – милиция не любит, когда в таком спокойном городе, как Москва, бандиты машут пистолетами. А пару часов назад Уланов из тайника в гараже подозреваемого извлек два пистолета «ТТ».
Основная работа закончена. И Уланову казалось, что вокруг как-то тихо и безжизненно. Не нужно никуда мчаться, воевать, задерживать преступников. Бег жизни будто замер. Вот, даже и спать не хочется. Он себя знал – потом проспит часов пятнадцать, встанет весь разбитый, но живой. Лиза тоже держалась – правда, ей удалось вчера немножко поспать, пока ее снова не закружила эта круговерть.
– У нас там ничего съестного не завалялось? – спросил Уланов.
– Разве если только завалялось. – Лиза вытащила из холодильника бутерброды с сервелатом, положенные еще три дня назад, перед началом всей этой катавасии. – Засохли все.
– А зубы на что? – хмыкнул Уланов, откусывая кусок зачерствелого хлеба.
Они выполнили свою работу. Сделали свое дело. Город стал немножко чище. Но по большому счету это ничего не меняло. Колесо истории продолжало раскручиваться, и Уланов, всем своим существом ощущая этот бег, боялся будущего.
За время, прошедшее после задержания «термитов», страну неслабо лихорадило. От почечной недостаточности в феврале 1984 года умер Андропов. На его место назначили тяжелобольного семидесятилетнего Константина Устиновича Черненко. Все понимали, что ненадолго – это такой небольшой выигрыш времени, чтобы кремлевские кланы определились с личностью руководителя страны, который будет устраивать всех. В народе было какое-то злобно-ироничное отношение к этой смене высших должностных лиц государства, тоже сопряженное со страхом за будущее. Выразилось оно в злом анекдоте. «Вы на похороны Генерального секретаря по приглашению? А я по абонементу…»
Глядя на эти игры, Уланов постоянно вспоминал разговоры с дядей, которого не видел уже полгода – тот не вылезал из командировок на Кавказе и в Средней Азии. Вспоминал и со страхом ожидал последующих событий.
Избиение милиции со стороны руководства Министерства продолжалось, правда, уже без прежнего напора – все-таки появлялось понимание, что работать кому-то надо. Но былого задора у угрозыска не осталось. Слишком многих сотрудников предали, раздавили, унизили за последнее время.
Уланов смахнул рукавом крошки, упавшие на стол. Перед ним под органическим стеклом лежали фотографии Шушкановых. Он не раз порывался выбросить или спрятать их в папку, потому что от них будто исходили волны потустороннего морозного ужаса. Но всегда откладывал, и «термиты» продолжали пялиться на него из-под стекла.
– Дело Шушкановых в суд направили, – сообщил Уланов.
– Когда? – оживилась Лиза.
– Вчера. Так что будем ждать уголовного процесса.
– Как думаешь, что им дадут?
– Не знаю. Я бы всех троих к стенке поставил. Ни на секунду не раздумывая. Чтобы они после отсидки больше никого не убили.
