Но ее собственная жизнь… ее жизнь теперь станет другой. Наверное, ей хотелось многого. Но одна ошибка все разрушала.
– О-го-го! Ты ли это? Я так и подумала!
Флора сначала даже не услышала этот голос, но, когда он проник в ее сознание, она на одно кратчайшее мгновение подумала, что это Джоэл… Конечно, такого быть не могло. Она еще секунду-другую не обращала внимания на зов, поеживаясь от пронизывающего холода, надеясь, что ей удастся сбежать… Но это же Мур. Куда тут сбежишь? И впервые с тех пор, как она вернулась сюда два года назад, Флора затосковала по бесконечной, всеохватывающей анонимности заполненных толпами лондонских улиц.
– Флора! Как дела?
Флора моргнула. Это была Джен, жена Чарли. На ней была самая огромная, самая химически-желтая куртка с капюшоном, какие только видела Флора. Джен выглядела в ней как спасательная шлюпка.
– Э-э-э… привет, Джен, как дела?
Как обычно, за спиной Джен, застенчиво улыбаясь, маячил Чарли.
– Мы только что приехали, хотим отпраздновать это чем-нибудь сладким!
– Ну… да, пойдемте, – кивнула Флора, заметив наконец, насколько она замерзла.
Может быть, их обслужат Иона и Айла, а она спрячется в кухне и попытается успокоить слезы фруктовым пирогом.
Когда они вошли, колокольчик над дверью «Кухни», как всегда, громко звякнул.
– А знаешь что? – невероятно громко заговорила Джен. – Мне положена двойная порция пирога, так, Чарли?
Чарли улыбнулся своей обычной милой неторопливой улыбкой и кивнул растрепанной головой. Флора моргнула:
– Ну у нас есть…
Она вдруг напряглась. Это было слишком не похоже на Джен – вот так сиять, явившись в кафе. Обычно она всем была недовольна, если не сказать больше. Что изменилось?
Флора медленно обернулась. И почему-то сразу, еще до того, как Джен открыла рот, все поняла. Что-то было в том, как Чарли смотрел на свою жену – не с обычной собачьей покорностью, а вроде как даже с благоговением.
Нет. Пожалуйста. Нет. Не сейчас.
– Видишь ли, – продолжила Джен, – у нас будет малыш!
И Флоре пришлось сделать самое трудное за долгое, долгое время.
– Поздравляю! – произнесла она.
Тяжело сглотнув, она посмотрела на Чарли, а тот густо покраснел.
– Отличная работа, Тиарлах, – тихо сказала Флора, и Чарли горделиво ухмыльнулся.
– Я ее просил никому не говорить, – пробормотал он.
– Да ладно, уже три месяца! – возразила Джен. – Уже можно! Я не понимаю всех этих суеверий, а ты? Это ведь просто ребенок. И если ты крепка и здорова, никаких проблем не будет! Так ведь?
Флора постаралась натянуть на лицо приятную улыбку, но внутренне она буквально кипела. Если бы она не рвалась на вершины, если бы она осталась с Чарли, если бы приняла его мягкое, легкое, бесконечное обожание… вместо того, чтобы пытаться выжать кровь из камня, связаться с тем, кто в конечном счете может оказаться неспособным на любовь к кому бы то ни было: к ней, к ребенку, к самому себе…
– Ох, Флора, да ты плачешь! – воскликнула Джен с явным удовлетворением. – Ну, видишь ли, такое случается. В конце концов, мы ведь женаты!
– Какой пирог вы хотите? – спросила Флора, быстро вытирая глаза.
– Всяких по кусочку! – с восторженным видом улыбнулась Джен. – Видишь ли, когда женщина беременна, она постоянно хочет есть. Это из-за гормонов радости, которые ее переполняют. А я так счастлива!
И конечно же, так оно и было, думала Флора, укладывая пироги в бумажный пакет.
– Джоэл порадуется за нас.
– Мм… – неопределенно промычала Флора, стараясь изобразить невозмутимость.
– Конечно, ему придется немножко больше помогать нам с «Приключениями на воздухе»… пока наш детка не начнет путешествовать вместе с нами.
– Вы хотите сразу брать малыша с собой? – вежливо поинтересовалась Флора.
– Не вижу причин отказываться от этого. Пусть привыкает к миру природы. Буду привязывать детку к себе естественным способом, – ответила Джен.
Она, как обычно, излагала разумные мысли, но чрезвычайно раздражающим способом, не обращая внимания на слова Флоры. И, как обычно, вопросительно посмотрела на Флору, когда та протянула ей счет.
– Даже в такой особенный день? – спросила она.
Джен, будучи членом самой богатой на острове семьи, приходила в кафе только по особенным дням.
– У вас есть дисконтная карта? – спросила Флора, делая вид, что не расслышала.
Конечно, у Джен ее не было, но Флора все равно сделала ей скидку, хотя и стиснув зубы.
Пожилые леди, сидевшие уже в кафе, само собой, не собирались скрывать услышанную новость. Ребенок на Муре был редким явлением, ведь мир двигался вперед, и молодые люди уезжали. И малыш – тем более не просто малыш, а дитя двух самых старых на острове семей – воистину был огромным событием, и вязальщицы уже готовы были вскочить и разбежаться еще до того, как Флора подала им кофе – без кофеина, конечно!
Джен наслаждалась вниманием, как будто она стала первой беременной женщиной на всей планете. А если говорить именно о Муре, грустно подумала Флора, то почти так оно и было. Лорна пришла бы в восторг.
Лорна. Ей необходимо было повидать Лорну. Флора посмотрела на свои часы. Неужели еще только девять часов утра? Не может быть!
Она ушла в кухню. Честно говоря, ей хотелось позвонить Иннесу и попросить его пойти вместе с Хэмишем к Джоэлу и вколотить в него немножко разума, как бы ужасно это ни звучало.
Но дело ведь было не только в нем. Не в нем, нет. Флора стиснула кулаки, слыша визгливый смех Джен в соседнем помещении, и ее охватила такая горькая зависть, что ей трудно было это выдержать.
Глава 25
Лорна…
Лорна вздохнула. Она понимала, что у Флоры сейчас слишком много всего на уме. И конечно же, она ей сочувствовала, искренне сочувствовала. Но она устала. Рождество. У них была еще одна репетиция рождественской постановки, и Лорна начинала сомневаться в мудрости выбора Ибрагима на роль Иосифа. Несколько мальчиков из его класса весьма язвительно отзывались о нем, и Лорне пришлось усадить их в сторонке и поговорить о допустимости использования определенных слов и прочем, хотя на самом деле ей хотелось просто стукнуть их друг о друга лбами.
Если бы Ибрагим мог стать чуть более приветливым и не смотреть на других детей как на врагов, его собственная жизнь стала бы намного легче… Эш был куда более открытым и потому хорошо приживался в новом мире. Но ему было проще. Не только потому, что он был младше, забывал многое быстрее Ибрагима – и, безусловно, хранил меньше воспоминаний о матери, – но и потому, что от природы был более энергичным и привязчивым, он просто вливался в другой мир.
