— Не бойся, тут у нас есть настоящий доктор, и он быстро вылечит тебя! Бросай пистолет, кому говорят!
Артур наконец повиновался, и Джек мигом подхватила, пистолет с пола. Тогда барон нагнулся к самому уху Артура и прокричал, как будто тот был глухим:
— Твоя карта бита! Забирай свою карету и проваливай, да не вздумай снова попадаться мне на глаза. Вон отсюда!
Едва Грей отпустил его руку, как Артур, охая и причитая, тут же принялся ее растирать.
— Малыш, почему бы тебе не спуститься со мной в общий зал? — заметила Хелен. — Прежде чем ты уберешься из моей таверны — а это случится никак не позже чем через десять минут, — я с удовольствием угощу тебя элем! — Увлекая за собой все еще охавшего и потиравшего пострадавшую руку Артура Келберна, она бросила через плечо: — Осей, позаботься о том, чтобы господину барону больше никто не мешал. А ты, Джек, остаешься здесь для охраны его милости — на тот случай, если Артур в следующий раз приведет с собой целое войско.
Всю дорогу до первого этажа Артур не переставал причитать:
— Она должна была на коленях умолять меня жениться! Я бы справился с ней всего за пару дней! Я бы проучил ее, и ей бы это понравилось!
— Ладно, ладно. — Хелен добродушно похлопала Артура Келберна по плечу, и тот даже присел от этого прикосновения.
— Готов поспорить на что угодно, что папаша этого глупого щенка и понятия не имеет о тех превосходных способах поучать, какими владеет мисс Хелен, — хладнокровно заметил доктор Брейнард.
Однако Грей его едва слышал. Он без сил откинулся на подушки и застонал от боли. Еле выговаривая слова, он сокрушенно произнес:
— Вот уж не думал, что проведу таким образом свой последний холостяцкий день!
— Ваша милость, я принесла вам оладьи от мисс Хелен! — Гвендолин, та самая горничная, что одолжила платье для Джек, стояла в дверях с целой горой оладий, сложенных на большом круглом блюде.
— Благодарю. Отдай их Джек, и пусть она меня покормит. — Грей улыбнулся одними губами и, закрыв глаза, откинулся на подушки.
Хелен Мэйберри покойно раскинулась в кресле, которое Осей Брейнард заботливо придвинул поближе к кровати Грея. Сам доктор устроился рядом на старом кожаном пуфике, а Джек, подобрав под себя ноги, уселась на кровати.
Что же до самого Грея, то, придя в себя благодаря усилиям всех троих, он теперь возвышался на постели, опираясь на три огромные подушки, и порция за порцией поглощал оладьи, которые на сей раз были приготовлены с изюмом и обильно сдобрены вареньем.
— Я не вижу никаких препятствий, милорд, — задумчиво произнесла Хелен, — против того, чтобы завтра утром вы отправились в Лондон, если, конечно, Осей сочтет вас достаточно здоровым. Я не забыла, что утром у вас назначена свадьба…
Грей открыл было рот, собираясь возразить — голова его лопалась от боли, и в этот момент ему было совсем не до свадьбы, — но, посмотрев на Джек, такую бледную и измученную, все еще сидевшую с пистолетом Артура в руках, он лишь произнес:
— Благодарю, но у меня здесь нет кареты.
— Зато у меня есть, — непринужденно ответила Хелен. — Потому-то я и утверждаю с полной уверенностью, что смогу доставить вас в Лондон. Я сама поеду с вами. Подумаешь — тут и езды-то не более полутора часов!
— Отец мисс Хелен — виконт Прис, — пояснил Осей, — и мы сможем взять его карету.
— Мы действительно могли бы это сделать, — Хелен озабоченно вздохнула, — но ты ведь знаешь, Осей, он не отвяжется, пока мы не возьмем его с собой. Отец обожает движение и ни за что не упустит шанс, даже если это будет переезд в соседнюю деревню. А уж путешествие в Лондон наверняка приведет его в восторг. Кроме того, он обязательно напросится на свадьбу — это его хобби, и он не пропускает ни одной свадьбы не только в нашем округе, но и в соседних графствах! Виконт устраивал обряд обручения с моей дорогой матушкой целых три раза — такой на него нашел романтический стих. Хорошо еще, что наш викарий оказался человеком достаточно широких взглядов…
Слушая Хелен, Грей не спускал глаз с Джек. Почувствовав, что рассказ их любезной хозяйки подходит к концу, он поспешил ответить:
— Мы с Джек сочтем за честь видеть вас среди наших гостей. Церемония будет обставлена очень скромно, тем более что Дуглас и Райдер Шербрук вряд ли смогут присутствовать — ведь они до сих пор еще заняты поисками Джек. Возможно, нам вообще стоит отложить свадьбу, пока все не успокоится и не придет к концу — в том числе и моя головная боль.
— Нет! — Джек выкрикнула это так неистово, что чуть не свалилась с кровати. — Если мы немедленно не поженимся, наверняка стрясется что-нибудь ужасное! Оно уже приближается, я это чувствую! Наши неприятности на этом не кончились. Я просто уверена — так оно и будет. К примеру, мой отчим вздумает похитить тетушку Матильду или выкинет что-нибудь еще похуже. Послушай, Грей, если только ты в состоянии держаться на ногах, я бы хотела обвенчаться как можно скорее, а уж потом валяйся в кровати сколько тебе вздумается.
— Пожалуй, перед таким предложением не устоит ни один мужчина! — добродушно усмехнулся барон и, обведя глазами окружающих, по выражению их лиц без труда понял, что они придерживаются точно такого же мнения.
Поздним утром в пятницу Дуглас Шербрук, выпятив грудь и расправив плечи, стоял в церкви рядом с Греем. Он возвратился в Лондон три часа назад, как раз к завтраку, и уже успел привести себя в порядок, переодеться, а также убедиться в том, что Джек вернулась целая и невредимая.
Епископ Лэнгстон, тощий, гибкий, как ивовый прут, и обладавший неподражаемым глубоким басом, совершил краткую церемонию — настолько краткую, что Джек и опомниться не успела, как стала супругой Грея.
— Повернись ко мне, чтобы я смог тебя как следует поцеловать.
Голос барона звучал тихо, потому что у него ужасно болела голова, однако он улыбался столь непринужденно, что нельзя было не восхититься красавцем женихом в строгом черном фраке с белоснежной манишкой.
Джек прикрыла глаза и подставила губы. Она почувствовала, как Грей погладил ее, а потом ласково взял за подбородок. Поцелуй оказался легким и недолгим, он закончился, едва успев начаться. Снова открыв глаза, Джек посмотрела на человека, о существовании которого всего три недели назад даже не подозревала. Сегодня он стал ее мужем.
— Как твоя голова?
— Ох, дорогая, лучше не вспоминай об этом!
— Но все равно ты очень красивый. И ты стал по-другому на меня смотреть!
Барон мог бы пояснить ей, что смотрит на нее глазами супруга и что это действительно ново для него. Теперь он видел в ней женщину, которой предстояло нынче вечером лечь с ним в постель — в компании с Элинор.
— Ты вел себя как настоящий рыцарь, Грей! Спасибо тебе!
Он промолчал и лишь снова погладил ее по щеке.
— Ну а теперь, милорд и миледи, — с улыбкой произнес епископ Лэнгстон, — вас ждет праздничный завтрак.
