В шведские же воды зашла 25-летняя старушка (для лодки это преклонный возраст) С-363 Балтийского флота. Наши адмиралы взяли манеру давать подводным лодкам комсомольские названия: «Горьковский комсомолец», «Тюменский комсомолец», «Магнитогорский комсомолец», «Ростовский комсомолец» и т. д. После вояжа в Карлскрону к С-363 приклеилось неофициальное название «Шведский комсомолец».
17 октября 1981 г. «Шведский комсомолец» под командованием капитана 3-го ранга Анатолия Гущина вышел из базы вЛиепае в обычный учебный поход. Старшим на борту являлся начальник штаба бригады подводных лодок капитан 1-го ранга Иосиф Аврукевич, который никаких практических мер не предпринимал и в основном отдыхал.
Неприятности начались чуть ли не сразу после выхода. 18 октября в 18 ч. 10 мин. субмарина, следуя в подводном положении, попала втрал рыболовного сейнера. Внешних повреждений при осмотре рубки после всплытия выявлено не было, но оказалась поврежденной антенна радиопеленгатора РПН-47-03, но об этом на лодке узнали лишь после аварии. Перед походом на С-363 был установлен нештатный прибор-при-емоиндикатор международной системы МАМС «Пирс-1М» для приема сигналов фиксированных радиомаяков, но из-за переменного контакта прибор работал неустойчиво. Командир лодки о факте повреждения после контакта с сетью на командный пункт флота не доложил.
Далее процитирую воспоминания опытного подводника, капитана 1-го ранга Сергея Вячеславовича Апрелева: «Это и привело к целой цепи роковых ошибок. Первой стала ошибка штурманская. Штурман, достаточно молодой, но уже опытный старлей, пользовался полным доверием командира — минера по исходной специальности. Кто бы то ни был, но контролировать работу штурмана, который на средней “дизелюхе” работает в одиночестве, святая обязанность командира. Это закон, но в повседневной жизни зачастую выстраивается своя цепочка взаимоотношений. Одни командиры придирчивы до умопомрачения, другие склонны передоверяться. Так, видимо, было и на сей раз. Тем более, что на борту находился старший начальник, призванный опекать молодого командира. Такова была тогдашняя установка, порой вызывавшая нервозность на борту и даже навигационные происшествия. По статистике основная масса аварий происходит именно при наличии на борту опытного старшего начальника…
Штурман [старший лейтенант Анатолий] Коростов недолюбливал секстан (а кто вспоминает о нем сейчас, когда координаты появляются по мановению руки?!) и явно не мудрствовал в определении места корабля, получая его простейшим способом — с помощью английской радионавигационной системы “Дека”, благополучно перекрывавшей просторы Балтики. Для этого нужно было лишь включить прибор по названию приемоиндикатор и в надводном положении взять на экране несколько отсчетов»
[190].
Показания эхолота НЭЛ-3 были также неточными из-за обнаруженной в походе недостоверности и ненадежности работы прибора. Из-за ошибок счисления, неиспользования РЛС и астрономических методов (ввиду неумения пользоваться секстаном) невязка места превысила 6 миль, что привело к неправильному отсчету и постоянному дальнейшему увеличению невязки. Анализ невязок штурман не проводил и безрасчетно их уменьшал и подгонял, надеясь на русский «авось» и на малую скорость лодки под водой (3 узла, то есть 5,5 км/ч — скорость нормального пешехода).
26 октября на лодке провели очередную обсервацию, получив ошибку в 28,5 миль и по решению начальника штаба бригады подводных лодок счислимое место перенесли на карту без всякого анализа.
В данном случае принцип «считать себя ближе к опасности», то есть к банке Слупской, увеличил ошибку до 40 миль. Ночью начальник штаба принял решение подойти к острову Борнхольм для уточнения места лодки. Радиолокатор не включали, а огней на острове не видели из-за большой ошибки. После этой «неудачи» на лодке перестали доверять прибору «Пирс-1 м».
В 17 4.26 мин. 27 октября по решению начштаба лодка легла на грунт для определения глубины, чем был грубо нарушен минно-навигационный режим плавания. Считая, что измеренная глубина в 51 метр подтверждает одно из последних «обсервованных мест», его и приняли для счисления, хотя простой взгляд на карту показал бы, что лодка уже находится «под дном моря у побережья Польши»(!). Итог уникальный для Балтики: за две недели плавания — 57 (!) миль невязки.
В 20 ч. 09 мин. 27 октября лодка всплыла, и с нее был обнаружен огонь маяка Утклип-пан, но командир лодки и начштаба посчитали его за огонь рыбацкой вехи, а огни рыбацкого поселка — за скопление рыболовных судов. Видимость в это время составляла около 1–3 кабельтовых из-за тумана и мороси, на море — небольшая зыбь, безветрие. Силуэты низких островов принимались за темные пятна, и никто не пытался разобраться в обстановке.
Лодка начала движение в режиме «винтзарядка» — дизеля, вращая гребные винты, одновременно заряжают аккумуляторы. В 21 ч. 57 мин., когда все находившиеся на мостике (командир, замполит, вахтенный сигнальщик) были уверены, что на многие мили вокруг открытое море, двигавшаяся на скорости 7,2–7,5 узлов С-363 выскочила на камни прибрежной отмели у острова Турумшер.
Момент этот был в прямом смысле слова сногсшибательным. Нос подняло, и лодку положило на левый борте креном 15°. Все, кто находился на мостике, были сбиты с ног и едва не повылетали за борт. Еще не оправившийся от боли командир сыграл боевую тревогу и дал команду «Стоп моторы!». Попытки сняться с мели задним ходом успехом не увенчались, лодку только немного развернуло. Правда, несколько уменьшился крен.
Включенный прожектор выхватил из мрака какие-то белые глыбы. Не потерявшие присутствия духа старпом и боцман еще нашли в себе силы пошутить на тему: «А не на Северном ли мы полюсе?»
Любопытно, как шведская сторона проспала появление С-363 у самого входа в ВМБ Карлскруна. Увы, шведы по этому поводу до сих пор хранят гордое молчание.
Шведы потребовали провести осмотр лодки, но в этом им было категорически отказано. Первые 3 дня охранную службу на берегу рядом с С-363 нес пограничный наряд. На берегу вместо пограничников появилось подразделение морской пехоты в полной боевой амуниции: раскрашенные темным кремом лица, винтовки М-16 с оптическим прицелом, два пулемета, 100-мм пушка, радиостанция… За каждым находившимся на мостике или верхней палубе следил через свой прицел «персональный» морпеховец.
ЦРУ насплетничало шведам, что на борту С-363 имеются две торпеды с ядерными боевыми частями, что соответствовало действительности. Посему скандинавы вели себя относительно тихо — а вдруг эти русские взорвут лодку и «спец б/ч» сработают… Потом ни лодки, ни Карл-скруны не найдешь.
Довольно оперативно к кромке территориальных вод подтянулись большой ракетный корабль «Прозорливый», большой противолодочный корабль «Образцовый», малые ракетные корабли «Радуга» и «Шквал», а также сторожевой корабль «Туман». Эта эскадра могла накостылять шведскому флоту даже без применения «спец б/ч».
6 ноября шведский буксир снял С-363 с мели, за что пришлось выложить кругленькую сумму в валюте, и в сопровождения эскорта наших кораблей лодка двинулась в Либаву.
