2 июля Ласси получил из Петербурга приказ: если шведы отойдут за реку Кюмень, не двигаться дальше и остановиться здесь, а главные силы отвести на зимние квартиры к Фридрихсгаму. Но военный совет решил продолжать движение к Гельсингфорсу. Это решение Ласси мотивировал тем, что противнику надо нанести решительное поражение и заставить финские полки прекратить сопротивление и оставить шведскую армию при подходе русских войск.
В то же время отряд князя Мещерского вышел из Кексгольма и, двинувшись на север, без боя занял город Нейшлот. Далее Мещерский пошел на запад параллельно берегу Финского залива в 70–80 верстах от него. Вскоре его отряд занял город Тавастгус.
В августе армия Ласси окружила шведские войска у Гельсингфорса. Теперь шведская армия могла получать подкрепления только морем. Но и это связь скоро прекратилась, так как шведский флот из-за начавшейся эпидемии ушел из Гельсингфорса в Карлскрону, а эскадра Мишукова заперла шведскую армию с моря.
В Гельсингфорсе было заперто 17 тысяч шведов, русских же было там не более 17,5 тысяч. Тем не менее 24 августа командующий армией генерал Буснет капитулировал. За несколько дней до этого генералы Левен-гаупт и Будденброк оставили армию и бежали в Стокгольм «для отчета сейму о своих действиях». По условиям капитуляции шведским военослужащим было разрешено убыть в Швецию с личным оружием, полковая и крепостная артиллерия шведов (90 орудий) доставалась русским, финны, служившие в шведской армии, отказались ехать в Швецию и были распущены по домам. Вскоре войска Ласси и Мещерского соединились в городе Або.
Глава 3
Война на море
В первые годы после смерти Петра Великого развитие флота шло по инерции, затем флот стал приходить в упадок.
В царствование Анны Иоанновны были приняты определенные меры к усилению боевой мощи Балтийского флота. В 30-х гг. XVIII в. заметно возросло число строившихся судов. По табелю 1737 г. в составе Балтийского флота положено было иметь: четыре 80-пушечных, шестнадцать 66-пушечных и семь 54-пушечных кораблей; шесть 32-пушечных фрегатов; по одному 24-пушечному дубовому и сосновому праму; три 6-пу-шечных бомбардирских корабля; восемнадцать флейтов; восемь пакетботов; три лоц-галиота; пять шмаков; две фоб-яхты; две плавучие мастерские; девятнадцать 22-баночных, сорок одну 20-баночную и семьдесят 16-баночных галер; тридцать три палубных корабельных бота; девятнадцать галерных беспалубных ботов; четыре беспалубных корабельных бота длиной 11,6 м, тридцать три длиной 7,6 м и двадцать длиной 7 м; шесть 12-весельных шлюпок; сто восемьдесят четыре 10-весельных шлюпок; тридцать два 6-весельных ялбота; девятнадцать 4-весельных шлюпок; по одной камели 1-го, 2-го и 3-го рангов и шесть плашкоутов длиной 19,2 м, восемьдлиной 10,7 м, шесть длиной 10,1 м, восемь длиной 9,2 м и восемьдлиной 7,3 м.
К концу правления Анны Иоановны некомплект по кораблям 1 ранга составлял два корабля, 2 ранга — семь кораблей, а по 54-пушечным, отнесенным к кораблям 3 ранга, сверх штата было два корабля.
30 апреля 1730 г. Адмиралтейств-коллегия постановила строить л ишь трехмачтовые шнявы.
21 июня 1739 г. Адмиралтейств-коллегия выбрала для постройки бомбардирских кораблей «Самсон» и «Юпитер» мореходную конструкцию Броуна, так как мелководные прамы в составе флота уже имелись. Оба бомбардирских корабля были спущены на воду 1 июля 1740 г. в Петербурге. Вооружение каждого состояло из двух 5-пудовых мортир, двух 3-пу-довых гаубиц и десяти 6-фунтовых пушек.
Несмотря на то что по принятому штату полагалось иметь 130 галер, Верховный тайный совет приказал подготовить 90 галер. Так как в это время были в наличии только 83 галеры, а пять строили, то галерному мастеру М. Черкасову приказали заложить еще две 20-баночные галеры. Одновременно решили заготовить лес на 40 галер, в том числе на 10 методом подряда и на 30 — из казанских государственных лесов.
С января 1733 г. галеры стали строить исключительно «французским маниром», так как именно такие суда могли с одинаковым успехом действовать и в шхерах, и в открытом море. 22-баночные галеры имели д лину 42,7 м, ширину 6,1 м, глубину 2 м; 20-баночные галеры имели, соответственно, 40,6; 5,6 и 1,8 м; 16-баночные — 38,4; 5,5 и 1,7 м. На их строительство шли как дубовые, так и сосновые леса.
По предложению адмирала Н.Ф. Головина 24- и 23-баночные галеры постепенно заменяли на 22-баночные, а старые 20-баночные — на новые 16-баночные.
При Анне Леопольдовне в состав Балтийского флота вошли три 66-пу-шечных корабля, два бомбардирских корвета и свыше двадцати мелких судов.
На бумаге Балтийский флот выглядел весьма внушительно, однако уровень боевой подготовки был крайне низок. Так, например, кампания 1739 г. на Балтике началась только… 1 августа. Кампания 1740 г. — 29 июня. При этом в 1739 г. флот дошел только до Красной Горки (если это только вообще можно считать выходом в море), а в 1740 г. — аж до самого Ревеля! В Ревеле эскадры к этому времени уже давно не было. Там держали только брандвахту. Весь флот базировался исключительно в Кронштадте. Да, собственно, две базы были бы лишней роскошью, учитывая количественный состав флота. В 1737,1739 и 1740 гг. в море выво-дилосьтолько по пять кораблей, а в 1738 г. вообще четыре. Число фрегатов, принявших участие в кампании, снизилось с шести в 1737 г. до трех в 1740 г.
Острейшей проблемой к началу войны стала катастрофическая нехватка личного состава — некомплект составлял 36 % (1669 матросов и 1034 солдата). Из 5 тысяч ожидаемых рекрутов прибыло только 1370. Большая нужда была в опытных штурманах и лекарях. Нанимать штурманов и боцманов срочным порядком в самый канун войны пришлось русскому послу в Голландии Головкину. Это удалось ему лишь частично.
С началом войны русские корабли были расставлены у Кронштадта так, чтобы совместно с береговыми батареями отразить нападение неприятеля.
Шведский же флот действовал куда более активно. В мае 1741 г. из Карлскроны под командованием вице-адмирала Томаса Райалина вышли пять кораблей «Улрика Элеонора» (76-пушечный), «Принц Карл Фредерик» (72-пушечный), «Стокгольм» (68-пушечный), «Финляндия» (60- или 70-пушечный) и «Фреден» (42-пушечный) и четыре фрегата. Чуть позже к ним присоединились еще пять кораблей: «Фригет» (66-пу-щечный), «Бремен» (60-пушечный), «Гессен-Кассель» (64-пушечный), «Верден» (54-пушечный) и «Дроттнинггольм» (42-пушечный). С этими силами Райалин вошел в Финский залив и занял позицию между Готландом и финским берегом. Галерный флот шведов под командованием Акселя Фалькенгрена расположился в двух милях к югу от Фридрихсга-ма, чтобы обеспечить лучшее взаимодействие флота и сухопутных сил.
Придя в восточную часть Балтийского моря, шведский флот занял позицию в районе острова Аспэ. Периодически посылались отдельные корабли на разведку к Рогервику, Готланду и Соммерсу. Сначала причиной бездействия были соответствующие инструкции из Стокгольма, затем — вспыхнувшая среди экипажей эпидемия, от которой к середине августа умерло свыше 700 человек. На корабли постепенно пришлось перевести из армейских полков тысячу человек. В сентябре скончался сам Райалин. Его сменил контр-адмирал Аарон Шёшерна. Вскоре к его эскадре присоединились еще два корабля — «Готга» (72-пушечный) и «Скания» (62-пушечный). Но и это не заставило Шёшерну решиться на какие-то действия. В октябре его эскадра вернулась в Карлскрону. В э-той безрезультатной кампании шведы потеряли разбившимся у финских берегов 34-пушечный фрегат «Сварта Орн».
