Три дня без анальгетиков, и я соображаю гораздо лучше. Главное, Рокки понял, что я не просто какой-то тупой землянин, а землянин с синдромом приобретенной тупости. Эридианец не отдавал мне контейнер, пока я не проспал три ночи без таблеток. Теперь рука адски болит, но в логике моему другу не откажешь.
Кстати, Рокки тоже потихоньку идет на поправку. Понятия не имею, что происходит в его организме. Внешне эридианец не изменился, но двигается увереннее. Хоть и не на полной скорости. Как и я. Честно говоря, мы с ним пока ходячие больные.
Гравитацию мы решили оставить на уровне 0,5 g.
– Гляди, я настоящий эридианец, – шучу я, открывая и закрывая клешни захвата внутри контейнера.
– Да. Очень похож. Пора заняться образцами.
– Вот зануда, – ворчу я.
Беру зонд-тампон, провожу им по предметному стеклу, оставляя заметную полосу, и возвращаю в вакуумную камеру. Закрываю камеру, кладу стекло в капсулу из прозрачного ксенонита и задраиваю большой контейнер.
– Вроде все.
Поворачиваю вентили, запуская воздух внутрь, а затем открываю большой контейнер. Предметное стекло надежно спрятано в капсуле, которая превратилась в самый крошечный космический корабль во всей Галактике. По крайней мере, для организмов с Эдриана, если они там все-таки есть.
Подхожу к микроскопу. Рокки топает сверху по туннелю.
– Ты точно сможешь разглядеть такой маленький свет, вопрос?
– Да. Старая технология. Очень старая.
Я ставлю капсулу на предметный столик и настраиваю резкость. Микроскоп отлично видит сквозь прозрачный ксенонит.
– Ну, Эдриан, что ты для меня приготовил? – Я приникаю к окулярам.
Первое, что бросается в глаза, – это астрофаги. Угольно-черные точки поглощают весь свет. Неудивительно. Настраиваю подсветку и резкость. Да там все просто кишит микроорганизмами!
Один из моих любимых школьных опытов – показать ученикам каплю воды под микроскопом. И в этой капле, предпочтительно из уличной лужи, оказывается полным-полно жизни! Обычно опыт проходит на ура, правда, иногда какой-нибудь ребенок потом месяц отказывается пить воду.
– Тут полно живых организмов, – говорю я. – Самых разных.
– Хорошо. Ожидаемо.
Еще бы. Если планета населена жизнью, эта жизнь будет повсюду. По крайней мере, я так предполагаю. Эволюция отлично умеет заполнять любые ниши в экосистеме. И прямо сейчас я смотрю на сотни уникальных биологических форм, до сих пор неизвестных человечеству. Каждая из них – отдельный инопланетный вид. Я не могу сдержать улыбки. Впрочем, пора за работу. Нахожу подходящее скопление астрофагов. Если в образце есть хищник, он там же, где астрофаги. Иначе от такого хищника толку нет.
Включаю внутреннюю видеокамеру микроскопа. На маленьком ЖК-дисплее появляется картинка. Я настраиваю дисплей и ставлю на запись.
– Это может занять некоторое время, – предупреждаю я Рокки. – Хочу посмотреть, как они станут взаимодействовать… ОГО!
Я приникаю к окулярам, чтобы лучше видеть. Не прошло и пары секунд, как астрофаги подверглись атаке. Мне фантастически повезло, или это крайне агрессивный организм?
Рокки нетерпеливо ходит по туннелю наверху.
– Ну, что там, вопрос? Что случилось, вопрос?
Страшный зверь прыгает на скопление астрофагов. Он похож на бесформенное пятно, как амеба. Хищник прижимается к жертве, которая сильно уступает ему в размерах, и начинает обволакивать скопление клеток, смыкаясь по краям. Астрофаги беспокойно извиваются. Понимают: что-то не так. Пытаются сбежать, но слишком поздно. Они слегка перемещаются и замирают. Обычно астрофаги за считаные секунды разгоняются до околосветовой скорости, но эти уже не в силах. Может, хищник выделяет особое вещество, которое их парализует?
Процесс обволакивания завершен: астрофаги полностью окружены. Пару секунд спустя астрофаги становятся похожи на обыкновенные клетки. Они больше не густо-черные – под светом микроскопа теперь отчетливо видны органеллы и мембраны. Астрофаги потеряли способность поглощать энергию тепла и света. Они мертвы.
– Есть! – кричу я. – Я нашел хищника! Он прямо на моих глазах сожрал астрофагов!
– Нашел! – вторит Рокки. – Изолируй его!
– Конечно, изолирую! – отвечаю я.
– Ура! Ура! Ура! – радуется Рокки. – Теперь ты даешь имя!
– В смысле? – переспрашиваю я, доставая из шкафа нанопипетку.
– Земная культура. Кто нашел, тот и дает имя. Как назовешь хищника, вопрос?
– Ох…
В данный момент я не в самом творческом настроении. И мне трудно переключить внимание на что-то другое. Амеба с Тау Кита…
– Таумеба! – объявляю я.
Таумеба – спасение Земли и Эрид. Только не подведи нас!
* * *
Мне бы сейчас ковбойскую шляпу и галстук-шнурок. Ведь я управляю целым ранчо, где выращивается 50 миллионов таумеб. Как только я выделил несколько таумеб из пробы воздуха Эдриана, Рокки смастерил биореактор, и мы тут же его запустили. Биореактор представляет собой ксенонитовый контейнер с воздухом Эдриана и несколькими сотнями грамм астрофагов.
Судя по моим наблюдениям, таумебы устойчивы к перепадам температур. И это очень удачно, так как один раз я оставил их на сутки при земной комнатной температуре. (Вот что делают таблетки.)
Теперь-то я понимаю, что подобная нечувствительность к температурам оправданна. Обитающие при минус 51 градусе Цельсия таумебы поедают астрофагов, раскаленных до плюс 96,415 градуса Цельсия. Все любят на обед горячее, верно?
А с какой скоростью таумебы размножаются! Я кинул им щедрую горсть астрофагов, чтоб не скучали. Это все равно, что добавить дрожжи в бутылку с подслащенной водой. Только вместо браги мы получаем новых таумеб. Теперь, когда их достаточно для исследований, я приступаю к работе.
Что произойдет с козой, если отвезти ее на Марс? Бедняжку ждет немедленная (и жестокая) смерть. Ведь козы не приспособлены к жизни на Марсе. А что произойдет, если поместить таумеб на планету, где условия не такие, как на Эдриане? Это я и хочу выяснить.
Рокки расположился в потолочном туннеле над главным лабораторным столом и наблюдает оттуда, как я имитирую новую атмосферу в вакуумной камере.
– Без кислорода, вопрос? – волнуется он.
– Без кислорода.
– Кислород опасный. – Получив ожоги внутренних органов, Рокки стал очень осторожным.
– Я дышу кислородом, все в порядке.
– Может взорваться.
Я снимаю защитные очки и смотрю вверх на эридианца.
– В моем опыте нет кислорода. Спокойно.
– Хорошо. Спокойно.
