Казалось бы, что тут такого? Всего-то на полтора года дольше. Не велика беда! Мне не хватит еды. Задумывалось, что весь экипаж погибнет. Питания нам запасли на несколько месяцев и только. Я старался не налегать на еду, но вскоре мне останется лишь жидкое питание для пациентов в коме. На вкус не очень, зато хотя бы грамотно сбалансировано.
И опять-таки, нас посылали на смерть. Мне даже жидкого питания не хватит, чтобы дотянуть до дома. Оно еще не закончилось только потому, что командир Яо и Илюхина погибли по пути сюда. В общем, нормальной еды у меня осталось на три месяца, а жидкого питания – примерно на сорок месяцев. Этого только-только хватит на обратный путь при условии полных баков. Но я никак не смогу растянуть запас еды на пять с половиной лет, если полечу медленнее.
Питание Рокки мне не годится. Я его проверял и так, и сяк. Эридианская еда напичкана тяжелыми металлами в концентрации от «ядовито» до «крайне ядовито». Там содержатся белки и сахара, которые мой организм с радостью бы воспринял, но нет никакой возможности очистить еду от токсинов.
Я даже не могу устроить на борту огород. Все моя пища либо в сублимированном
[183], либо в дегидрированном
[184] виде. Ни семян для проращивания, ни саженцев. Я могу питаться лишь тем, что есть.
Рокки цокает по туннелю и появляется внутри своего пузыря в командном отсеке. Эридианец так часто перемещается с корабля на корабль, что в последнее время я не всегда знаю, где он.
– Ты издал злой звук. Почему, вопрос?
– У меня отсутствует треть топливных баков. Путь домой займет больше времени, и у меня не хватит еды.
– Сколько ты уже не спал, вопрос?
– Что?! Речь идет вообще-то о топливе! Не отвлекайся!
– Ворчишь. Злишься. Говоришь глупости. Сколько ты уже не спал, вопрос?
– Не знаю, – пожимаю плечами я. – Я работал в лаборатории, потом разбирался с топливными баками… Не помню, когда ложился.
– Иди спать. А я посторожу.
– У меня тут серьезная проблема! – Я раздраженно указываю на экран пульта управления. – В баки помещается слишком мало топлива, и я не доживу до дома! На 600 000 кило горючего потребуется емкость в 135 кубометров. А у меня столько нет!!!
– Я сделаю топливный бак.
– У тебя не хватит ксенонита!
– Для этого не нужен ксенонит. Сойдет любой прочный материал. У меня на борту полно металла. Расплавлю, придам форму, сделаю тебе бак.
– Ты сможешь? – растерянно моргаю я.
– Конечно, смогу. Ты опять говоришь глупости. Иди спать. А я посторожу и заодно займусь баком. Согласен, вопрос? – Рокки начинает спускаться по туннелю в спальный отсек.
– Ха…
– Согласен, вопрос?! – чуть громче переспрашивает он.
– Да… – мямлю я. – Хорошо…
* * *
Я далеко не первый раз работаю за бортом. Но впервые так вымотался. Я мучаюсь уже шесть часов. «Орлан» сделан на совесть, он выдержит. Но о себе я такого сказать не могу.
– Устанавливаю последний топливный бак, – задыхаясь, сообщаю я.
Я почти у цели. Главное – не расслабляться. Сделанные эридианцем специально для меня баки, конечно же, безупречны. Мне понадобилось лишь отсоединить один из них и передать Рокки для изучения. Точнее, я передал бак роботу, установленному на корпусе «Объекта А». Не знаю, как именно робот измеряет объекты, но получается это у него превосходно. Каждый вентиль идеального размера и точно на своем месте. Наружная резьба везде сделана, как надо.
Рокки изготовил для меня три точные копии бака, который я передал в качестве образца. Единственная разница заключалась в материале. Мои баки сделаны из алюминия. В свое время кто-то из команды Стратт предложил сделать корпус из углеволокна, но она отвергла эту идею. Только проверенные технологии. Человечество шестьдесят с лишним лет испытывало космические корабли с алюминиевым корпусом.
Новые баки сделаны из… сплава. Из какого? Понятия не имею. Даже Рокки не знает. Это смесь самых разных металлов, взятых из второстепенных систем «Объекта А». По словам эридианца, там в основном железо. И еще не менее двадцати разных составляющих, сплавленных вместе. Своего рода металлический винегрет.
Ну и ладно. Топливные баки не должны выдерживать давление. Их задача – хранение астрофагов, и больше ничего. Главное, чтобы баки не сломались под весом топлива внутри, когда корабль разгоняется. Но это выполнимо. Баки можно сделать хоть из дерева, в буквальном смысле, и они будут не хуже.
– Какой ты медленный! – ворчит Рокки.
– А ты вредный! – С помощью фалов я вставляю большой цилиндр на место.
– Прости! Я волнуюсь! Камеры девять и десять!
– Да! Будем надеяться!
Мы выводим таумебу-78. И прямо сейчас, пока я вожусь с баками, в лаборатории созревает новое поколение. Интервал 0,25 процента, а значит, в некоторых камерах азота уже 8 процентов и даже больше!
Что касается установки топливных баков – это мрак. Как выяснилось, труднее всего закрутить первый болт. У бака огромная инерция, и его очень сложно удержать напротив соответствующего гнезда. К тому же исходная система крепления уничтожена – пиропатрон сработал на совесть. Инженерам-конструкторам в голову не могло прийти, что я стану вставлять новые баки после сброса исходных. Пиропатроны не просто открывают зажим. Они начисто срезают болты, попутно испортив точки крепления.
Я уже умаялся превращать эту самоубийственную миссию в несамоубийственную! Сами крепежные отверстия с резьбой практически не деформированы, но в каждом сидит болт со срезанной головкой, который надо как-то удалять. А выкручивать болт без головки – тот еще геморрой. Но я изобрел отличное решение: стальные пруты и космогорелка. Слегка оплавляем болт, то же самое проделываем с кончиком прута и свариваем их друг с другом. Результат не самый изящный, зато я получаю рычаг, с помощью которого выкручиваю болт. Почти всегда. А если не получается, расплавляю его. Жидкость нигде не застревает.
Три часа спустя все новые топливные баки установлены… вроде бы. Запускаю процедуру шлюзования, выбираюсь из «Орлана» и вплываю в командный отсек. Рокки ждет меня в своем пузыре.
