В наблюдательной комнате Стратт была не одна. Рядом столпилось около двадцати человек в военной форме. Американцы, русские, несколько китайских офицеров, а еще люди в неизвестных мне формах. Большая международная группа. Они смотрели с явным любопытством. Никто из военных не проронил ни слова, и по какому-то негласному соглашению все стояли в паре шагов позади Стратт.
Рукой в перчатке я взялся за воздухопроводный шланг и взмахнул им, глядя на Стратт.
– Это обязательно?
Нажав кнопку голосовой связи, она ответила:
– Шансы, что образец в контейнере окажется внеземной формой жизни, очень высоки. Мы не хотим рисковать.
– Минуточку… Вы-то не рискуете. А я?!
– Вы все неправильно поняли.
– Может, вы мне объясните?
– Ну хорошо, вы все правильно поняли, – после небольшой паузы произнесла Стратт.
Я приблизился к цилиндрическому контейнеру и спросил:
– Остальным тоже пришлось пройти через это?
Она обернулась к военным, но они недоуменно пожали плечами.
– Что вы имеете в виду под «остальными»?
– Не прикидывайтесь. Я говорю о людях, которые помещали образцы в контейнер.
– Контейнер прибыл сюда прямиком из спускаемого аппарата. Сверху он покрыт трехсантиметровым слоем свинца, а внутри сталь сантиметровой толщины. Сразу по взятии материала на Венере, он был запечатан. Там четырнадцать защелок, которые вам необходимо открыть, чтобы добраться до образца.
Я взглянул на цилиндр, потом на нее, потом снова на цилиндр и опять на нее.
– Бред какой-то!
– Постарайтесь мыслить позитивно, – послышался голос Стратт. – Вы останетесь в истории как человек, который первым вошел в контакт с внеземной формой жизни!
– Если это вообще форма жизни… – пробормотал я.
Я с трудом расстегнул все четырнадцать замков. Поддавались эти штуковины туго. Интересно, как «Арклайт» сумел их закрыть? Видимо, на нем установлена крутая манипуляционная система.
Внутреннее содержимое контейнера меня не впечатлило. Я ничего особенного и не ожидал. Небольшой шар из прозрачного пластика, который казался пустым. Таинственные точки были микроскопического размера и к тому же в очень малом количестве.
– Радиации не обнаружено, – послышался в динамике голос Стратт.
Я посмотрел на нее. Стратт сосредоточенно уставилась на экран планшета.
– Там вакуум? – спросил я, изучающе глядя на шар.
– Нет, – мотнула головой она. – Аргон, под давлением в одну атмосферу. Точки двигались все время, пока зонд возвращался с Венеры. А значит, аргон не оказывает на них воздействия.
Я оглянулся вокруг.
– Здесь нет перчаточного бокса
[24]. Не могу же я выпустить неизвестные образцы просто в воздух.
– Все помещение заполнено аргоном, – предупредила Стратт. – Поэтому постарайтесь не перекручивать воздухопроводный шланг и не порвите костюм. Если вдохнете аргон…
– То задохнусь и даже не успею понять, что происходит. Я в курсе, – перебил я.
Я поместил шар на поднос и стал аккуратно откручивать крышку, пока он не разделился на две половинки. Первую положил в герметичный пластиковый контейнер, а вторую протер сухим зонд-тампоном и понес к микроскопу.
Я думал, что точки удастся обнаружить с огромным трудом, но нет – вот они. Десятки крошечных черных точек. И они действительно хаотично двигались.
– Вы записываете? – поинтересовался я.
– С тридцати шести ракурсов, – подтвердила Стратт.
– Образец состоит из многочисленных круглых объектов, – сообщил я. – Разброса по размеру почти нет: каждый объект примерно около десяти микрометров в диаметре…
Я настроил фокус и попробовал несколько вариантов яркости подсветки.
– Объекты светонепроницаемы… Внутренние структуры не видны, даже при самой яркой подсветке…
– Они живые? – спросила Стратт.
– Я не ясновидящий! – Я метнул в нее возмущенный взгляд. – Чего вы от меня хотите?
– Хочу, чтобы вы установили, живые ли они. И если да, то выясните, как они работают.
– Задача чрезвычайно сложная.
– Почему? Биологи поняли, как работают бактерии. Просто сделайте то же самое.
– Над этим два столетия трудились тысячи ученых!
– Что ж… вам придется поторопиться!
– Давайте так, – заявил я, указав на микроскоп, – я сейчас буду работать. Когда что-нибудь выясню, дам знать. А до тех пор попрошу не беспокоить.
Следующие шесть часов я проводил пошаговое тестирование. Военные потихоньку разошлись, и за стеклом осталась только Стратт. Я невольно восхитился терпением этой женщины. Она сидела в дальней части наблюдательной комнаты и работала на планшете, изредка посматривая, как мои дела.
Я прошел сквозь шлюз и появился в наблюдательной комнате.
– Ну, что там у вас? – встрепенулась Стратт.
– Полный мочевой пузырь. – Я расстегнул молнию и вылез из костюма.
– Я об этом не подумала. – Она стала печатать на экране планшета. – Распоряжусь, чтобы в карантинной зоне установили туалет. Однако придется довольствоваться биотуалетом. Мы не сможем подключиться к водопроводно-канализационной сети.
– Прекрасно. Мне не принципиально, – ответил я и спешно удалился в сторону санузла.
Вернувшись, я увидел, что Стратт выставила на середину наблюдательной комнаты стол и пару стульев. Она устроилась на одном из них, а на другой указала жестом.
– Присаживайтесь.
– Но я сейчас в процессе…
– Присаживайтесь.
Я присел. Еву Стратт окружала аура властности, это точно. Может, дело в ее интонациях или в манере уверенно держать себя? В любом случае, стоило Стратт заговорить, все тут же понимали: лучше не спорить.
– Нашли что-нибудь? – спросила она.
– Но прошло только полдня… – начал было я.
– Я не спрашивала, сколько прошло времени. Я спросила, нашли ли вы что-нибудь?
Я почесал затылок. За несколько часов в костюме я весь пропотел, и пахло от меня наверняка… ну, так себе пахло.
– Странное дело, – задумчиво проговорил я. – Не могу понять, из чего состоят эти точки. Но мне ужасно хочется разобраться.
