– Время? – прервала нас Стратт.
– Шестьдесят секунд, – ответил Леклер.
Она молча кивнула.
– То есть мы нашли решение всех проблем? – поинтересовался я. – А можно периодически откалывать по кусочку от Антарктиды и с помощью метана поддерживать Землю в тепле?
– Нет, – покачал головой он. – Это временная мера, не больше. Отравляя атмосферу, мы сохраним тепло, но ущерб экосистеме нанесем колоссальный. Погода по-прежнему останется ужасной и непредсказуемой, урожай продолжит гибнуть, а биомы
[127] разрушаться. И тем не менее есть вероятность, всего лишь вероятность, что ситуация окажется не настолько критичной, сколь могла бы быть без применения метана.
Я взглянул на Стратт и Леклера, стоящих бок о бок. Еще ни разу в истории человечества вся полнота власти и влияния не сосредоточивалась в руках столь малого количества избранных. И эти двое – только лишь двое! – в буквальном смысле изменят лицо Земли!
– Мне любопытно, – обратился я к Стратт, – чем вы станете заниматься после запуска «Аве Марии»?
– Я? – переспросила она. – Не имеет значения. Как только стартует «Аве Мария», я лишусь всех полномочий. Возможно, несколько государств, разъяренных моим самоуправством, заведут против меня судебные дела за превышение власти, и остаток жизни я проведу в тюрьме.
– А в соседнюю камеру посадят меня, – вставил Леклер.
– И вас это вообще не волнует? – изумился я.
– Мы все чем-то жертвуем. – Стратт пожала плечами. – И если ради спасения мира мне придется стать «мальчиком для битья», значит, такова моя жертва.
– Странная у вас логика, – заметил я.
– Не совсем. Когда альтернативный исход – гибель всего нашего вида, выбор очевиден. Никаких моральных дилемм, никаких сомнений, кому как лучше. Есть лишь единственная цель: помочь проекту двигаться вперед.
– То же самое я говорю себе, – отозвался Леклер. – Три… два… один… Детонация!
Ничего не произошло. Береговая линия оставалась без изменений. Ни взрыва, ни вспышки, ни хотя бы хлопка.
Леклер сверился с планшетом.
– Бомбы сработали. Ударная волна дойдет сюда минут через десять. Звук будет примерно, как отдаленный раскат грома, не более того.
Он опустил глаза на палубу.
– Вы сделали то, что требовалось. – Стратт положила руку на плечо Леклеру. – Мы все сейчас делаем то, что от нас требуется.
Он закрыл лицо руками и разрыдался.
* * *
Мы с Рокки часами беседуем о биологии. Нас обоих очень интересует, как устроено тело другого. Еще бы – иначе плохими мы были бы учеными.
Признаюсь, физиология эридианцев изумляет. В силу близости Эрид к своей звезде, на планету поступает колоссальный объем энергии. И потому эридианцы, будучи на вершине пищевой цепи, научились перерабатывать гораздо больше энергии, чем люди. Насколько больше? В теле эридианцев есть особые мешки, в которых хранится АТФ, или аденозинтрифосфорная кислота, – основной источник энергии для всех форм жизни, основанных на ДНК. Обычно АТФ образуется в клетках, но у эридианцев ее столько, что понадобилось отдельное хранилище.
Речь идет о невообразимых объемах энергии. Эридианцы забирают из руды кислород и, таким образом, образуют металл. Их организм – своего рода биологическая металлоплавильня!
У людей есть волосы, ногти, зубная эмаль и прочие «мертвые» ткани, которые крайне важны для нашего тела. Но эридианцы довели эту идею до крайности. Туловище Рокки состоит из окисленной руды. Его кости – пористый металлический сплав. Вместо крови – в основном жидкая ртуть. А нервы – неорганические силикаты, передающие световые импульсы.
Получается, в теле Рокки лишь пара кило биологических тканей. В системе кровообращения циркулируют одноклеточные организмы, которые по мере необходимости восстанавливают и лечат тело. А кроме того, управляют пищеварением и обслуживают мозг, надежно спрятанный в центре туловища.
Если бы в ходе эволюции пчелы научились перемещать ульи, а пчеломатка обрела бы интеллект, сопоставимый с человеческим, такая форма жизни напоминала бы эридианцев. С той только разницей, что вместо пчел у эридианцев одноклеточные организмы.
Мышцы у эридианцев тоже неорганические. Они состоят из пористого губчатого материала, заключенного в гибкие мешки. Почти вся жидкость в эридианском организме содержится в этих мешках. Причем из-за крайне высокого атмосферного давления вода, нагретая до 210 градусов Цельсия, остается жидкостью.
У эридианцев две отдельных системы кровообращения: «теплая» и «горячая». В первой кровь нагрета до 210 градусов Цельсия. Зато в «горячей» циркулирует кровь, разогретая до 305 градусов – при такой температуре даже в условиях эридианского атмосферного давления закипает вода. В обеих системах есть кровеносные сосуды, которые расширяются или сокращаются вокруг мышц, поддерживая нужную температуру. Нужно расширить? Просто нагрейте. Нужно сократить? Остудите.
Короче говоря, эридианский организм функционирует, как паровой двигатель. Поэтому система «теплой» циркуляции замыкается там, где происходит поглощение тепла во время охлаждения мышц. Ее постоянно нужно остужать, а значит, требуется нечто вроде радиатора. Можно сказать, что Рокки «дышит», однако так он лишь направляет аммиак из окружающей среды по капиллярам в орган-радиатор наверху туловища. Пять щелей пропускают воздух внутрь и наружу, но он нигде не проникает в систему кровотока.
Хоть эридианцы и не дышат в прямом смысле, но кислород, тем не менее, используют. Просто их организм более самодостаточен по сравнению с человеческим. У эридианцев есть растительные и животные клетки. Они превращают кислород в СО2, а СО2 в кислород – туда-сюда, всегда сохраняя равновесие. Организм Рокки – словно миниатюрная биосфера. Ей требуется лишь энергия, получаемая из пищи, и поток воздуха для отвода тепла.
Теперь о горячей крови. При такой температуре не выживет ни один биологический материал – жидкости внутри него вскипят. Зато это очень удобно для стерилизации поступающей извне пищи – уничтожаются все патогены. Однако для того, чтобы горячую кровь могли обслуживать рабочие клетки, ее необходимо остудить до приемлемого состояния. Когда это происходит, эридианцы вообще не могут пользоваться мышцами. И тогда они засыпают.
Эридианцы не «спят» в традиционном для человека смысле. На самом деле их парализует. И мозг, который тоже проходит «техническое обслуживание», временно отключается. Спящий эридианец не может проснуться!
Вот почему они приглядывают за спящими товарищами. Так они заботятся о безопасности друг друга. Возможно, эта привычка уходит корнями к эпохе пещерных людей (точнее, пещерных эридианцев) и теперь сохранилась лишь в качестве социальной нормы.
