Я не могу прийти в себя от изумления, а на Рокки обсуждение эридианской анатомии навевает тоску. Зато он с живейшим интересом расспрашивает меня о том, как устроено человеческое тело.
– Ты слышишь свет, вопрос? – допытывается Рокки. (Когда он сильно удивлен или под впечатлением, в первых аккордах фразы всегда слышится легкое вибрато.)
– Да, я слышу свет.
Пока мы болтаем, Рокки, орудуя всеми руками, собирает какое-то мудреное устройство. Размером агрегат почти с него самого. Я узнаю несколько элементов, которые эридианец по отдельности чинил последние несколько дней. Рокки в состоянии поддерживать разговор и одновременно ремонтировать сложную аппаратуру. Думаю, эридианцам многозадачность дается легче, чем людям.
– Как, вопрос? – спрашивает он. – Как ты слышишь свет, вопрос?
– Это, – я показываю на свои глаза, – особые части тела, которые улавливают и собирают свет, а потом передают полученную информацию мне в мозг.
– Свет дает тебе информацию, вопрос? И ее достаточно, чтобы ориентироваться в пространстве, вопрос?
– Да. Люди получают информацию с помощью света так же, как эридианцы – с помощью звука.
Рокки осеняет мысль. Он даже прекращает собирать устройство.
– Ты слышишь свет из космоса, вопрос? Ты слышишь звезды, планеты, астероиды, вопрос?
– Да.
– Удивительно! А звуки, вопрос? Звуки ты слышишь?
– Звуки я слышу с помощью этого. – Я показываю на свои уши. – А как слышишь ты?
– Я слышу везде. – Эридианец показывает на свои руки и туловище. – Крохотные рецепторы по всей поверхности. Они отправляют полученные данные в мозг. Похоже на осязание.
То есть все его тело – один большой микрофон. Представляю, сколь сложная обработка информации происходит в мозгу Рокки! Нужно знать точное положение тела, а значит, с какой разницей во времени звуковая волна достигает разных его частей… Черт, это дико интересно! И если мой мозг создает трехмерную модель окружающего пространства с помощью только двух глазных яблок, то какой же массив информации можно получить, имея рецепторы по всему телу!
– Я слышу не так хорошо, как ты, – говорю я. – Без света я не могу ориентироваться в пространстве. Я могу только слышать твой голос, но не больше.
– Это стена. – Рокки дотрагивается до перегородки.
– Это особая стена. Она пропускает свет.
– Удивительно! Я дал тебе много вариантов для стены, когда построил ее в первый раз. И ты выбрал такой потому, что он пропускает свет, вопрос?
Кажется, это было так давно – когда стена напоминала мозаику из разных по текстуре и цвету шестигранников. Конечно, я предпочел прозрачный.
– Да, я выбрал тот, что пропускает свет.
– Удивительно! Я дал тебе на выбор разные ♫♪♪♫ звука. Я не думал о свете.
Я бросаю взгляд на ноутбук, желая проверить, что за таинственное слово произнес Рокки. Последнее время я почти не сверяюсь с разговорником. Хотя порой возникают аккорды, которые я подзабыл. Компьютер подсказывает, что непонятное слово означает «качества». Не могу винить себя за забывчивость – оно редко всплывает в наших беседах.
– Просто счастливый случай.
– Счастливый случай, – соглашается эридианец. Он еще пару раз что-то подкручивает в устройстве и, убрав инструменты в поясную сумку, объявляет: – Готово!
– И что это такое?
– Устройство сохраняет мне жизнь в маленьком пространстве. – Кажется, Рокки рад. По крайней мере, он гордо приосанился. – Подожди!
Оставив загадочный аппарат в туннеле, эридианец исчезает в своем корабле. Вскоре он возвращается с несколькими пластинками прозрачного ксенонита. Каждая сделана в форме пятиугольника примерно сантиметр в толщину и фут в ширину. Простите, что мыслю не метрическими единицами, но так уж привык мой мозг.
– Теперь я сделаю помещение, – сообщает Рокки.
С помощью какого-то густого клея из тюбика эридианец скрепляет пятиугольники грань к грани, и в результате у него в руках оказываются две половинки двенадцатигранника.
– Помещение, – говорит Рокки, торжественно соединяя их вместе.
По сути, у него получилось нечто вроде геодезической сферы, собранной из пятигранников. Общий ее объем составляет примерно метр. Как раз, чтобы внутри поместился Рокки.
– А для чего тебе нужно это помещение? – интересуюсь я.
– Помещение и устройство сохранят мне жизнь в твоем корабле.
– Так ты собрался ко мне на борт? – изумленно поднимаю брови я.
– Хочу увидеть человеческие технологии. Можно, вопрос?
– Да! Можно! Что ты хочешь увидеть?
– Все! Наука у землян лучше, чем у эридианцев. – Рокки показывает на плавающий рядом со мной ноутбук. – Машина, которая думает. У эридианцев такого нет. – Показывает на мой набор инструментов. – Много механизмов, которых у эридианцев нет.
– Да. Приходи, смотри все, что захочешь! Но как ты проникнешь сквозь это? – недоумеваю я, показывая на крошечную шлюзовую камеру в перегородке.
– Ты уходишь из туннеля. А я сделаю новую перегородку. И камеру побольше.
Рокки надевает собранное устройство – которое, как я теперь вижу, представляет собой систему жизнеобеспечения – и пристегивается ремнями. Правда, вентиляционные щели вверху туловища перекрываются.
– Но эта штуковина блокирует твой радиатор! Ты не боишься?
– Нет. Она из горячего воздуха делает холодный, – поясняет он.
Кондиционирование воздуха! Вот уж не ожидал от вида, который прекрасно существует при температуре более 200 градусов Цельсия. Впрочем, все мы неидеальны.
– Проверка! – Рокки смыкает вокруг себя обе половинки сферы и герметизирует клеем изнутри.
Некоторое время он плавает там, а затем восклицает:
– Работает! Ура!
– Отлично! – улыбаюсь я. – Но как именно работает охлаждение? Куда девается тепло?
– Просто! – Рокки постукивает пальцем по небольшой детали устройства. – Здесь астрофаги. Они забирают все тепло больше девяноста шести градусов.
Ну конечно! Для людей астрофаги горячие. А для эридианцев – очень даже прохладные. И поэтому отлично подходят для кондиционирования воздуха. Рокки нужно лишь прогнать воздух вдоль заполненных астрофагами охлаждающих пластин или чего-то подобного.
– Умно! – восхищаюсь я.
– Спасибо! А теперь уходи. Я буду делать большую камеру для туннеля.
– Да-да-да! – киваю я.
