Другие предлагают лечение молитвой даже для тяжелых органических поражений, и на лиц религиозных, без сомнения, вера в возможность исцеления в связи с религиозной эмоцией и внушающим влиянием самой молитвы оказывает несомненно благотворное, успокаивающее, а иногда и целительное влияние. Об этом в свое время писал еще известный клиницист Шарко (La folie qui guérit).
Таким образом, значение молитвы также в значительной мере сводится к самовнушению, действующему в связи с религиозной эмоцией. И в этом отношении религиозные лица имеют много благоприятных условий для действия самовнушения с помощью молитвы.
Без сомнения, самовнушение играет роль не только в случаях веры, но иногда оно получает важное значение и в повседневной жизни. Кто не знает могущественной роли самоутешения, которому человек отдается в минуты горя и которое играет роль самовнушения?! Но, без сомнения, существенно важно пользоваться самовнушением и в терапевтических целях, для осуществления чего должны быть выработаны особые приемы.
По моим наблюдениям, наиболее подходящим временем для самовнушения является период перед засыпанием и период, следующий за пробуждением. Для каждого отдельного случая должна быть выработана определенная формула самовнушения, которая должна соответствовать данному случаю и должна произноситься от своего имени, в утвердительной форме и в настоящем, а не в будущем времени. Допустим, что человек, привыкший к вину, хотел бы путем самовнушения лечиться от своего недуга. Он должен произносить самовнушение в следующем виде: «Я дал себе зарок не только не пить, но и не думать о вине, теперь я совершенно освободился от пагубного соблазна и о нем вовсе не думаю». Приблизительно в таком же роде должно быть произносимо вполголоса самовнушение по многу раз перед сном и утром, едва проснувшись, и притом с полным на нем сосредоточением.
Для многих случаев такое самовнушение может уже оказаться действительным. Однако нельзя упускать из виду, что далеко не всем удается должным образом сосредоточиться на предмете самовнушения, вследствие чего оно часто вовсе не может заменить внушения. На него скорее можно смотреть как на вспомогательное средство при лечении болезней внушением, так как при нем многое зависит от индивидуальности самого больного.
Лечение перевоспитанием. В числе других психотерапевтических способов я упомяну о применяемом мною особом способе лечения перевоспитанием, состоящем в отвлечении вместе с укреплением воли и прививании более возвышенных взглядов, дающих больному возможность справиться со своим болезненным состоянием. Всем известно, что многие пагубные привычки невольно поддерживаются тем, что постоянно к ним привлекается внимание больных, которое усиливает влечение, делая его иногда непреодолимым.
Возьмем курение табака. Человек, решившийся от него избавиться, в большинстве случаев не может с этой задачей справиться вследствие того, что внимание при возникновении потребности постоянно направляется на табак, на папиросы и на курение.
То же происходит и в случаях других привычных влечений, например при влечении к вину и т. п. Естественно, что терапия в этих и подобных случаях должна сводиться к отвлечению внимания и к укреплению воли. Если внимание больного будет отвлечено, то ему уже легче справиться со своей привычкой, а если воля его еще будет укреплена, то терапия достигает полного успеха, особенно если одновременно, в случае, например, злоупотребления алкоголем, будут привиты больному другие взгляды на жизнь.
Осуществления этой терапии мы достигаем таким образом: больному предлагаем закрыть глаза и углубиться в самого себя, ни о чем не думая. Если человек не может рассеять свои мысли, то мы предлагаем ему сосредоточиться на мысли, что он как бы засыпает.
Затем сама психотерапия состоит в том, что в больном стараются укрепить убеждениями или внушениями мысль, что он должен всегда отвлекаться от предмета своей пагубной привычки и ни в коем случае ей не поддаваться, что у него для этой цели достаточно воли и т. п. При этом необходимо больному привить и более высокие нравственные взгляды, которые отстраняли бы больного от его привычки и поддерживали бы стойкость его воли.
Терапия эта, повторяемая в ряде сеансов, не сопровождающихся гипнотическим усыплением, обыкновенно приводит к успеху даже в тяжелых случаях. Она оказывает существенную пользу также в случаях навязчивых идей и навязчивых действий. И здесь необходимо вести лечение отвлечением внимания от постоянного навязывания мысли и развивающегося вместе с ним беспокойства и одновременно укреплением воли в том смысле, чтобы иметь возможность направлять внимание на другие области мышления или на тот или другой род деятельности, который и сам по себе будет служить отвлечением от навязчивых состояний.
Многие нервно-психические состояния имеют в основе своей эмоциональное состояние, поддерживаемое тем, что внимание их постоянно обращается к тем или иным болезненным воспоминаниям. Допустим, что человек, потеряв ближайшего ему любимого человека, пережил тяжелое нравственное потрясение. Всё его внимание приковано к этому событию, но, чем больше человек о нем думает, тем более он подвергается угнетению.
И здесь, без сомнения, терапия отвлечением внимания и укреплением воли при совместном прививании более возвышенных взглядов и мыслей, смягчающих участь больного, дает верные результаты при систематическом ее приме нении.
Широко применяя подобную психотерапию при внушениях в бодрственном состоянии уже в течение более десятка лет, я должен признать особенное значение ее именно в случаях, когда человек заболевает под влиянием тех или иных нравственных потрясений, где она может оказаться незаменимой.
Я думаю, кроме того, что пассивность больного при внушениях и убеждениях, достигаемая закрытием его глаз и самоуглублением, как о том сказано выше, не только не мешает направлять мысли больного на высшие проблемы философского и нравственного характера, но и служит для этого благоприятным условием ввиду того, что при этом обнаруживается более сильное словесное воздействие, нежели в обыкновенном бодрственном состоянии.
Выше я говорю о внушении и убеждении, ибо не вижу в этом случае, как различить одно от другого.
Мне кажется, кроме того, что далеко не всегда правы те, которые, защищая психотерапевтические приемы, полагают, что лишь в одном логическом убеждении заключается спасение больного, ошибочно воображая, будто внушение при соответственной пассивности не может быть направлено к возвышению его идеалов и к укреплению воли, а между тем из собственной практики я могу удостоверить, что внушение, соответственным образом применяемое в том пассивном состоянии, по выходе из которого человек всё помнит, что ему внушалось, ничуть не в меньшей степени, а часто еще в большей мере может воздействовать в смысле духовного облагораживания человека и укрепления его воли, так как внушенное в бодрственном состоянии служит материалом и к самостоятельному невниманию в том же направлении. Внушение в этом случае лишь помогает больному найти точки опоры для вытеснения болезненных влечений или навязчивых мыслей.
Надо признать вообще, что значение внушения, производимого в бодрственном состоянии, ничуть не исключает и психотерапии иного рода, так как каждый род воздействия на больного может иметь свою область применения, но во всяком случае лечение перевоспитанием в бодрственном пассивном состоянии нередко оказывается более действительным, нежели то, что называется убеждением.
