Она замолчала и отвернулась, но он схватил ее за талию и снова прижал к себе. Обнял, уткнулся лицом в ее шею и поцеловал.
– Прости. Ты ни при чем. Я вложил в свою компанию так много сил, и мне неприятно, что она в опасности.
– Тогда разреши мне помочь тебе. – Анжела повернулась в его объятиях и поцеловала. Помощь Райдеру – меньшее, что она может сделать.
Райдер по‑настоящему любит ее, и она поможет ему разобраться с новыми неприятностями.
***
Райдер всегда был вспыльчивым, но, как правило, контролировал себя. Однако сейчас ему казалось, что все в его жизни пошло кувырком. В его объятиях любимая женщина, но он не может расслабиться. Он знает: ее отец ненавидит его. Эка невидаль! Многие мужчины не хотели видеть его своим зятем. Но теперь он – успешный нефтяной магнат, а не чудовище, которым был когда‑то. Даже ему пришлось признать, что сейчас он совсем не похож на разнузданного мальчишку.
Но это не означает, что ему внезапно стало легче. На самом деле иногда ему хотелось решать дела кулаками, как раньше.
Вот только не стоило срываться на Анжелу. Он просто не готов планировать свое будущее, если его средства к существованию под угрозой. Он только что узнал, что один из его работников, Виллем Инвуд, – ужасный менеджер и отвратительно обращается с рабочими.
Анжела хочет помочь, но как?
– Мы сильнее, когда мы вместе.
Он приподнял ее, она обвила ногами его бедра. Они начали целоваться. Но дверь его кабинета не заперта, а один из его помощников собирался поговорить об Инвуде.
– Прости, у меня ужасно плохое настроение. – Райдер поднес ее к дивану и усадил себе на колени. – Но вот я увидел тебя, и мне полегчало.
– Я рада это слышать. – Она обняла его. – Но я могу сделать больше, чем просто помочь тебе почувствовать себя лучше. Давай я расследую обвинения?
Райдер глубоко вздохнул и кивнул. Он привык действовать в одиночку, потому что большую часть жизни рассчитывал только на себя. Но Анжела здесь и готова помогать.
– Наш юрист сказал, что звонки были анонимными. Только после того, как он начал разговаривать с моими сотрудниками, выяснилось, что обвинения небезосновательны.
– Какие сотрудники? Я сомневаюсь, что мой отец сможет с ними связаться, – сказала она. – С тобой, например, он явно не захочет общаться.
– Но источник проблем не он, – признал Райдер. Как бы ему ни хотелось обвинить Стерлинга, причиной проблем был один из менеджеров компании. Райдер злился. Он доверял своим сотрудникам. Любой работник «Керрин ойл» считался членом большой семьи. Теперь Райдер сомневался, что подобная тактика оправданна.
В дверь кабинета постучали, и Анжела соскользнула с его коленей. Она села на диван, и Райдер пошел открывать дверь. Его помощница стояла на пороге с планшетом и стопкой папок.
– Я принесла документы. У нас есть повод для беспокойства. – Она умолкла, заметив Анжелу.
– Все в порядке, Мэри. Анжела попытается нам помочь. У нее связи в мэрии, поэтому она задаст несколько вопросов.
– Отлично. Я думаю, нам понадобится любая помощь. Я не могу найти Виллема. Он исчез. Я не хочу привлекать полицию, но он мог просто уехать из города.
Все это наталкивало на подозрения. Райдер был бы спокойнее, если бы Виллем остался и все отрицал.
– Ладно. Я попрошу своего знакомого провести расследование для нашей компании. Пусть он разыщет Виллема. А пока расскажите про жалобы.
– Кто такой Виллем? – спросила Анжела.
– Виллем Инвуд. – Райдер обнял ее, когда она подошла к столу для переговоров, где Мэри разложила досье на сотрудников.
– Мне знакомо это имя. Я встречала его на одном из мероприятий вашей компании? – спросила она.
– Вряд ли, – усомнился Райдер. – Может, ты встречалась с ним где‑нибудь еще?
– Может быть, – кивнула она. – Я это выясню. Не думаю, что папа его знает, хотя…
– Надеюсь, что он его не знает, потому что это подпитывает мои подозрения в корпоративном саботаже, – сказал Райдер.
– Я сомневаюсь, что мне надо изучать досье сотрудников. Расскажите мне о жалобах, и я выясню, какую информацию смогу найти.
Мэри вручила ей копию официальной жалобы, и Анжела ее прочла.
– Постараюсь вам помочь, – пообещала она.
– Спасибо, детка. – Райдер вышел вместе с ней в коридор, где снова притянул к себе и поцеловал. – Прости меня за вспыльчивость. Когда мы решим все проблемы, то начнем планировать свадьбу твоей мечты.
– Я хочу, чтобы это была свадьба нашей мечты. – Она приподнялась на цыпочки, поцеловала его, потом повернулась и ушла.
Райдер мечтал только об одном: чтобы любимая женщина была рядом с ним.
Мелинда решила отдохнуть и съездить в спа‑салон. Она написала сообщение Анжеле, предлагая к ней присоединиться.
У Анжелы были какие‑то дела, но она согласилась встретиться с сестрой около трех часов дня.
Мелинда решила пойти в салон пораньше и подстричься.
Ассистент Мелинды, Алфи, ждал ее, когда она вошла в свой офис в фонде. Она передала ему Пикси.
– Я записала ее к парикмахеру. Отвезешь ее?
– Конечно. – Он вручил ей пачку сообщений. – Как видите, у нас еще несколько запросов от СМИ. Вы со Слэйдом назначили дату свадьбы? – спросил Алфи.
Дата свадьбы? Нет, они ее не назначили и никогда не назначат. Как же ей надоело притворяться!
– Дата свадьбы не определена, Алфи. Скажи репортерам, что мы планируем пышную вечеринку по случаю помолвки в субботу, двадцать первого числа. Мы пригласим только избранных блогеров и журналистов, – произнесла она. – Кстати, составь список тех блогеров, которые, по‑твоему, отнесутся к нам по‑доброму.
– Я все сделаю. Пошли, мисс Пикси, – сказал Алфи, хлопнув себя ладонью по ноге, и такса последовала за ним из офиса.
Алфи закрыл за собой дверь, а Мелинда подошла к своему столу и села на край. Она неслась из огня в полымя. Анжела посоветовала ей прислушаться к своему сердцу, но Мелинда боялась это сделать. Боялась признать, что после долгих лет ожидания прекрасного принца она наделила Слэйда качествами, которыми он не обладает.
Он потряс ее привычное существование, у них был изумительный секс. Слэйд выглядел прекрасно и в смокинге, и в выцветших джинсах. Она увлеклась им по‑настоящему.
Она давно неравнодушна к Слэйду, но боялась в этом признаться, потому что он явно не хочет жениться на ней. Он вообще не хочет жениться ни на ком.
А ребенок… Она прикоснулась рукой к животу не потому, что почувствовала материнский инстинкт, а потому, что ее затошнило. Она по‑прежнему чувствует себя потерянной и сбитой с толку, словно ей двадцать один год.
