– Почему ты такая грязная? – спросила малышка.
– Был пожар. Заведение мисс Генриетты сгорело до тла.
Личико девочки стало серьезным.
– А люди не пострадали?
– Нет. После взрыва там никого не осталось, помнишь?
– Ах да. – Феба наморщила лобик. – Возможно, они могли бы переехать сюда. Как ты думаешь? Здесь так много пустых комнат…
Сесилия покосилась на Рамзи, надевшего сюртук на голое тело. Шотландец пробормотал несколько слов по‑гэльски, которые в переводе не нуждались.
– Дорогая, мы что‑нибудь придумаем, – пообещала Сесилия.
Девочка потребовала, чтобы ее опустили на пол, и Сесилия вернула ей свободу.
– Знаешь, а лорд Рамзи сказал мне в поезде, что он мой папа, – проговорила Феба. – Именно эту загадку ты все время пыталась разгадать? Она была зашифрована в книге мисс Генриетты?
– Да, – кивнула Сесилия. – Да, милая, так и было. Разве это не чудесная загадка?
– Я всегда хотела, чтобы у меня был папа, – прошептала Феба. – Но я никогда не ожидала, что он окажется таким большим, красивым и богатым. – Она обвела глазами гигантский холл, который был даже больше, чем в доме герцога Редмейна. – Как в сказке, да? – спросила девочка.
Сесилия не могла не согласиться.
Рамзи велел приготовить ванну, и позволил Фебе устроить для Сесилии первый неофициальный тур по дому. Они медленно обходили комнату за комнатой: одни были оклеены обоями, другие покрашены дорогой краской. И почти все пустовали.
Сесилия отметила, что Рамзи превратил библиотеку в кабинет, и было обставлено также несколько спален. Но остальные комнаты оставались совершенно пустыми.
– Это просто дом, – с неожиданной робостью объяснил Рамзи. – Просто здание. Постройка, символ статуса. Но у меня никогда не возникало желания превратить этот дом в полноценное жилище.
– Зато сейчас есть, да? – спросила Феба. Она взяла Рамзи за руку и потянула в сторону кухни.
– Сейчас есть, – согласился Рамзи. Он взглянул на Сесилию и увлек ее за собой.
Глаза шотландца сверкали, но Сесилия, сколько ни вглядывалась, не замечала в них прежнего арктического холода. Сейчас она видела в его глазах только глубокую и прозрачную голубизну летнего неба.
После того как они поели и устроили Фебу, Рамзи увел Сесилию в свою спальню и закрыл дверь. Это была очень мужская комната – простая и огромная, как и ее хозяин. Хозяин, который преображался на глазах и научился улыбаться.
Рамзи подхватил Сесилию на руки, и она решила, что он отнесет ее в ванну, стоявшую в углу.
– Хорошо, что ты сумел преодолеть свое недоверие к женщинам, – заявила она. – Ведь с учетом Фебы они теперь в большинстве…
– Да, конечно. – Рамзи поцеловал любимую. – Но я надеюсь, что ты родишь мне сына.
Сесилия ощутила приятную тяжесть в низу живота.
– А что если будет еще одна дочь? – спросила она. – Мы же не в силах выбирать.
– Я с радостью выращу целый выводок дочерей, если их матерью будешь ты. – Рамзи легонько прикусил мочку ее уха.
Сесилия чувствовала, как расцветает и поет ее тело в его объятиях.
– Но все же у тебя есть Редмейн и Жан‑Ив, чтобы уровнять счет, – задыхаясь, проговорила она. – Хотя нельзя сбрасывать со счетов Фрэнка и Алекса.
Рамзи ухмыльнулся, покрывая ее лицо поцелуями.
– Теперь, когда у меня появились жена и ребенок, мне придется нанять дополнительный персонал. – Он чмокнул Сесилию в кончик носа. – Впрочем, я могу предоставить это дело тебе, когда ты станешь миссис Кассиус Джерард Рамзи.
– Кассиус… – В задумчивости повторила Сесилия, словно пробуя это слово на вкус. – Ты все так же чувствуешь пустоту?
Тут Рамзи рухнул на кровать и усадил ее на себя верхом.
– Больше нет, – сказал он, проводя ладонью по ее щеке, и Сесилия почувствовала, что его сильная рука дрожит.
Она тихонько вздохнула, склонилась над ним, и их губы слились в страстном поцелуе.
Рамзи поспешно снял с Сесилии одежду, затем, проявив чудеса ловкости, мгновенно избавился от своей. После чего медленно вошел в нее, а она тотчас начала приподниматься и опускаться на него.
«Рамзи… – подумала Сесилия. – Золотое божество, совершенство, слишком идеальное для нашего несовершенного мира». Но он принадлежал ей.
Сесилия поглаживала ладонями его грудь и живот, не переставая восхищаться великолепием его тела.
– Я люблю тебя, – услышала она его голос.
Утонув в волшебстве мгновения, Сесилия не сразу ответила. Непередаваемые ощущения лишили ее дара речи.
Когда же Сесилия в очередной раз приподнялась и медленно опустилась на него – это было как соприкосновение шелка и огня, – она все‑таки прошептала слова, которые им предстояло произносить каждую ночь всю оставшуюся жизнь:
– А я люблю тебя.
На этот раз их страсть не была ураганом. В ней не было громовых раскатов и бешеного напора. Это был тихий шепот, который каждый человек хочет услышать в постели с любимым. Это было тепло, а не жар, была томная медлительность вместо лихорадочной спешки.
Это был момент истины для них обоих. Они открыли для себя смысл жизни. Прикосновения Рамзи были трепетны, а его глаза обещали рай на земле.
А когда они вместе достигли вершины наслаждения, Сесилия поняла: пусть она не стала его первой любовницей, но Кассиус Джерард Рамзи впервые занимался любовью именно с ней.
