– Я женюсь на ней в субботу. И мне нужно, чтобы вы оба присутствовали на свадьбе.
Джей Би хмыкнул:
– У тебя мозги уже перестают работать? Это же нелепость!
– Ничего не понимаю, – сказала Мэйзи. – Джонатан, ты никогда не видел в Лизетт ничего романтичного. К тому же она значительно старше тебя.
Джонатан раздраженно пожал плечами:
– На пять лет. Это немного. Все верно, между нами нет ничего романтичного. Я попросил ее выйти за меня, чтобы сделать ее партнером. Когда мое состояние ухудшится, к Лизетт перейдет право принимать решения.
Джей Би сложил руки на груди.
– А ты не боишься, что она разорит тебя? Ты хорошо ее знаешь? Ей можно доверять?
Джонатан призвал на помощь все свое терпение.
– Я бы доверил ей свою жизнь, – ответил он. – В буквальном смысле. Но можешь быть спокоен: мы заключили брачный договор. Я люблю вас обоих и хочу, чтобы вы были рядом в субботу. Из гостей будет только близкая подруга Лизетт, Ребека.
Мэйзи встала и обняла его.
– Значит, грядет большой прием?
Он прижался щекой к ее плечу.
– Нет, сестренка. Мы сразу улетим на Антигуа. Я хочу, чтобы все выглядело по‑настоящему.
Джей Би тоже встал.
– А что, если там, за границей, тебе станет хуже?
Джонатан поднялся и тоже обнял Мэйзи.
– По словам врачей, болезнь развивается не так стремительно. Даже головные боли отступают. В какие‑то дни я чувствую себя абсолютно здоровым.
– Но ты точно не здоров. – Сестра подняла к нему заплаканное лицо. – Надо связаться с Хартли.
– Нет! – выкрикнул Джонатан. – Я не желаю иметь с ним дело. Мне понадобятся все силы, чтобы сохранить компанию на плаву. И мой брат в это уравнение не входит. Мэйзи, дай слово, что не будешь связываться с ним.
По ее лицу он видел, что в ней идет внутренняя борьба. Наконец она кивнула. Он облегченно выдохнул.
– Ну, если ты так хочешь. А как же папа?
Джонатан покачал головой:
– Не представляю. Конечно, мне придется ему рассказать… когда‑нибудь. Но, думаю, сейчас лучше делать вид, будто ничего не происходит.
– Наверное, ты прав.
Несколько мгновений они стояли и молчали, и Джонатан вдруг увидел в них отблеск тех самых детей, какими они когда‑то были. Эти двое были самыми главными людьми в его жизни.
– Ребята, – вздохнул он, – я прошу вас относиться к Лизетт по‑доброму. Ей придется нелегко. Ей понадобится ваша поддержка и дружба.
– Я не собираюсь травить ее, – пробурчал Джей Би. – Но мне очень неуютно от того, что ты даешь ей такую власть.
Мэйзи похлопала мужа по руке.
– Мы устроим совместный ужин. И ты увидишь, какая она замечательная. – Она перевела взгляд на брата: – Когда вы вернетесь? Только мы не пойдем в ресторан. Мы соберемся здесь. Чтобы можно было спокойно поговорить.
– С удовольствием, Мэйз, – сказал Джонатан. – Если честно, то сейчас я живу одним днем. Грустно, когда ты лишен возможности строить планы хотя бы на ближайшее будущее.
Дальше разговор пошел о других темах, но все трое были угнетены. Новость в одно мгновение изменила жизнь Мэйзи и Джей Би, который из весельчака и балагура превратился в серьезного человека. В его взгляде затаилось страдание.
Джонатан боролся с необъяснимым чувством вины. Он сильный. Он справится с тем, что ему предстоит. Но вот причинять боль тем, кого любишь, – это самая настоящая пытка, которую не смягчить никакими ободряющими речами.
Ближе к ночи Джонатан понял, что пора оставить сестру с зятем одних, чтобы они обдумали и сжились с печальной вестью. К тому же он чувствовал себя уставшим. Не от физических усилий, а от необходимости держать себя в руках, когда в душе у него полная эмоциональная неразбериха.
Он не желал этих самых эмоций. Он не доверял им. Еще в детстве он уяснил, что жить гораздо проще, если запирать свою боль на замок и не признавать ее существования.
Джей Би проводил его до машины. Мужчины некоторое время стояли в молчании.
– Ты ничего не утаил? – сердито спросил Джей Би. – Понимаю, ты хочешь уберечь Мэйзи, но мне лгать не надо.
Джонатан привалился к машине.
– Честное слово, ничего. Лечения нет. И надежды нет. А худшее из этого то, что я не знаю, сколько мне осталось. Они будут проводить обследование каждые два месяца. – Он сделал паузу. – Мне пора, папа будет волноваться.
– А твоя невеста?
– Мы с ней увидимся завтра утром на работе. Не надо, Джей Би, она мне будет хорошей женой.
– А потом останется богатой вдовой.
После этих слов Джонатан утратил выдержку.
– Естественно! Потому что я так хочу! Я попросил женщину, которая недавно прошла через ад со своей больной матерью, еще раз пройти по этому пути. К тому же мы с ней друзья.
– Просто друзья? – Джей Би не счел нужным скрывать скепсис. – Или ты периодически трахал своего помощника?
– Нет, хотя это и не твое дело.
– Извини, старина, но я не слышу у тебя убежденности. Догадываюсь, что ты неравнодушен к ней, и, когда твой мир перевернулся вверх тормашками, ты подсознательно ухватился за того, кто был ближе всех тебе. – Джей Би знал его с пяти лет. Он был умен и очень проницателен. И Джонатан допускал, что в его словах есть доля истины. – Ты же хочешь ее, да? – ухмыльнулся он.
– Я бы соврал, если бы ответил «нет». Но клянусь, на работе я ни разу не переступал границы. Ни единого раза.
– Успокойся. Я верю тебе. Вопрос в другом: что Лизетт думает насчет тебя?
– Кто ее знает. У нее доброе сердце. И ей очень жаль меня.
– Я бы не удивился, если бы выяснилось, что она тоже к тебе неравнодушна.
Джонатан коротко рассмеялся.
– Буду считать это комплиментом.
– Черт, Джонатан, – воскликнул Джей Би и вдруг сделал нечто не типичное для него: сжал шурина в тесных объятиях, – никак не могу в это поверить! Я всегда готов помочь тебе, старина. Ты же это знаешь, да?
Джонатан отстранился, глубоко тронутый.
– Знаю.
Они еще немного помолчали. Ни один не хотел уходить. Неожиданно Джей Би чертыхнулся.
– Слушай, а если я найду еще одного специалиста, ты к нему сходишь? У меня есть деньги.
– У меня тоже. Клянусь, я побывал у лучших специалистов. Никто из них не считал головные боли чем‑то серьезным. По всем другим параметрам я здоров как бык. Истину открыло последнее обследование. Мой врач – профессионал. И вообще трудно не заметить огромную опухоль…
