Лицо Токони просияло, и у Лиззи стало тепло в груди. А потом он подошел и неожиданно обнял ее, обхватив руками за пояс.
Глава 5
Макс и Лиззи сидели за столиком в небольшой и шумной кафешке. Они оба заказали одно и то же: сэндвич с индейкой и сыром, салат и лимонад. Они вернулись в Лос‑Анджелес месяц назад и с тех пор не переставали искать родителей для Токони. Лиззи, как и собиралась, сделала пост о приюте в своем блоге, а потом отдельно рассказала там же о Токони. Кроме того, она написала массу статей для международных сайтов по усыновлению. Макс создал множество аккаунтов в соцсетях, посвященных их цели.
– Ты, кажется, разочарован, – сказала Лиззи. – Но мы ведь знали, что не все будет легко.
– Я просто волнуюсь.
– О чем?
– О том, что я чувствую. Как это на меня влияет. Как это изматывает тебя. Как мы оба превратились в зомби.
Лиззи нахмурилась.
– У меня все в порядке.
– Мне кажется, ты эмоционально истощена.
– К чему ты этого говоришь? Ты хочешь, чтобы мы сбавили обороты? Или вообще отказались от борьбы и оставили несчастного ребенка в приюте?
– Я не говорю, что мы должны сбавить темп или остановиться. Я…
– Ты – что?
– В последнее время я много думал о нас. Обо мне и тебе. О том, как мы стали бы для Токони лучшей семьей. А если кто‑то заинтересуется – смогут ли они заботиться о нем так же, как мы?
– Ты сам‑то себя слышишь?
– А что я такого сказал? Что хотел бы усыновить его сам?
– Это невозможно. Ты же знаешь, что Лоза нам этого не позволит. Мы не соответствуем требованиям его мамы. Мы не те родители, которых она для него хотела.
– Я понимаю, но то, что мы не женаты, не должно иметь значения. Мы все равно лучшие родители для него.
– Ты правда так думаешь? Даже насчет меня? Что я лучшая мать для Токони?
– Да. Посмотри сама, как усердно ты пытаешься найти ему семью. На земле нет женщины, которая боролась бы за его счастье так же упорно, как ты.
– В наш последний день, когда мы готовили пудинг, я немного почувствовала себя мамой. Но я знала, что мне не следует на этом зацикливаться.
– Со стороны его родной матери было несправедливо ставить такие строгие требования. Всех остальных детей из приюта может удочерить и родитель‑одиночка. А у Токони просто будут два родителя‑одиночки, мама и папа, которые подарят ему всю любовь и заботу, которые ему нужны.
– Только дарить ее они будут в двух отдельных семьях, – заметила Лиззи.
– Ничего такого в этом нет. Наша дружба все равно сильнее, чем большинство браков.
– Я полностью согласна. Но, по правилам, Лоза обязана следовать инструкциям его матери. Она не может позволить нам его усыновить, даже если захочет. Она ведь говорила, что его должна усыновить непременно женатая пара.
– Ты хоть представляешь, сколько людей разводится, а потом спорит из‑за детей или использует их в своих целях, как пешек?
– Все, на что мы способны, – это постараться найти для него родителей, о которых мечтала его мама, и надеяться на лучшее.
– Мы продолжим, как раньше, будем и дальше искать ему семью. – Макс немного помолчал, собираясь с мыслями. – Кстати, Гаррет звонил мне сегодня утром и сказал, что удочерение Айви утвердили. – Айви была дочерью невесты Гаррета, тем самым ребенком, о котором Макс рассказывал Токони. – Теперь он официально ее отец.
– Чудесно! Может быть, ты отчасти поэтому так расстроен тем, что мы не можем найти семью для Токони?
– Возможно. Гаррет и Меган собираются устроить большую вечеринку по этому поводу. Через субботу. Хочешь пойти со мной?
– Конечно, с удовольствием. Я ни разу не видела малютку Айви.
– Значит, это твой шанс.
– Я ведь и с Меган не знакома.
– Думаю, она тебе понравится.
– Мне очень любопытно с ней познакомиться. Особенно учитывая ее темное прошлое – и то, что она украла деньги у Гаррета. И у тебя с Джейком.
Макс кивнул. Меган работала на их общего бухгалтера и участвовала в мошеннической схеме, направленной на то, чтобы их обокрасть. Ее бывший парень уговорил ее совершить это преступление, но сбежал, когда ее поймали. Меган попала в тюрьму и лишь там узнала, что беременна.
– Ужасно! Только подумать, она родила в заключении, а отец ребенка не захотел иметь ничего общего ни с ней, ни с Айви.
Лиззи вздохнула.
– Это похоже на отца Токони.
– Да, только ему уже не изменить своего решения, даже если бы он захотел.
По законам Нулы, касающимся усыновления, американец потерял право на отцовство, оставив ребенка и его мать. Его имя даже убрали из свидетельства о рождении.
– Отец Айви один раз попытался вернуть ее.
– Правда? Когда?
– Вскоре после того, как Гаррет и Меган сошлись. Но его интересовала не дочь, а деньги.
Лиззи скривилась.
– Вот подлец!
– Согласен. Но знаешь что? Гаррет ему все‑таки заплатил. Он просто хотел избавиться от него, чтобы без проблем удочерить Айви.
– И теперь это случилось. Спасибо, что пригласил.
– Кстати, тема вечеринки – «Принцессы». Айви назвали в честь принцессы из детской книжки.
– Как мило!
– И как удачно. Тема как раз твоя, учитывая, что ты у нас богиня и все такое.
Лиззи кинула в него кусочек хлебного мякиша.
– Не умничай! Макс улыбнулся.
***
Вечеринка состоялась в одном из залов шикарного отеля на берегу моря, который принадлежал Гаррету. Лиззи немного опаздывала и сказала Максу, что встретится с ним уже там.
Всем гостям предлагалось надеть на голову корону. Лиззи выбрала тиару, украшенную зелеными камнями, потому что та подчеркивала ее изумрудного цвета платье.
Игры, подарки для гостей, разрисовывание лиц, уроки о том, как быть принцем или принцессой. На этой вечеринке было все. Для детей соорудили чудесный деревянный игрушечный замок.
Лиззи огляделась в поисках Макса. Тот стоял возле замка, держа в руке игрушечный скипетр. Он был одет в черный бархатный фрак, а на голове у него – большая и грубоватая средневековая корона, выглядевшая весьма внушительно.
Подойдя ближе, Лиззи заметила, что на Максе не было его привычных рубашки и галстука. Вместо этого под фрак он надел футболку с изображением принцессы Леи. Лиззи улыбнулась. Макс всегда обожал «Звездные войны».
– Ничего себе, – поприветствовала она его.
