– Прости, я весь потный.
– Мне все равно. – Лиззи сжала его крепче. – Так даже приятно.
– Прости, что я так разозлился на твою любовь и не стал ничего слушать. Но ты очень сильно меня напугала.
Лиззи отступила на шаг назад и посмотрела на него.
– Я вовсе не пытаюсь взвалить на тебя больше, чем ты готов нести.
– Я знаю. И я хочу быть готов. Я хочу перестать бояться любви и поверить в то, что достоин ее, – попытался Макс облечь в слова бушевавшие внутри эмоции. – Когда о любви говорила моя мать, эти слова теряли свой смысл, и мне начало казаться, что меня не за что любить. Я чувствовал себя жалким и незначительным. Оболочкой того ребенка, которым я был тогда, и того мужчины, которым должен был стать. Но с тобой все иначе. И я понимаю, что любовь может быть и другой.
Лиззи прикоснулась к его щеке и провела пальцами по линии скулы.
– Это очень важный шаг для тебя. Для нас обоих. – Ее глаза наполнились слезами. – Я люблю тебя, Макс.
Впервые в жизни Максу хотелось услышать эти слова от женщины. Не просто от женщины. От своей жены.
– Я тоже тебя люблю, – произнес он. Теперь он знал, что это правда. Что, может быть, где‑то в глубине своей залитой печалью души он всегда ее любил.
Лиззи поцеловала его, наполняя мир вокруг теплом, спокойствием и силой. Если монстры вернутся, Макс их уничтожит. Он легко порвет их на клочки, если рядом будет его хранительница.
Лиззи была обычной женщиной, но ее явно привели к нему духи. Все эти годы она была с ним. Была ему подругой, в которой он нуждался, любовницей, которую он желал, огненно‑рыжей, нежной, любящей, всегда готовой его поддержать и сумевшей покорить его сердце.
Когда они оторвались друг от друга, Макс взял ее руки в свои.
– Нам нужно кое‑что сделать. Помимо того, чтобы возобновить наш брак.
– Вернуть Токони, – отозвалась Лиззи, не дожидаясь пояснений.
Макс кивнул.
– Даже если Лоза уже начала рассматривать эту другую пару, нам стоит попытаться. Прошло всего две недели. Она еще может изменить решение.
– А что, если она не согласится?
– Продолжим попытки. Мы не можем сдаваться, Лиззи. Токони – часть нас. Он член нашей семьи, не менее важный, чем мы сами.
– Да. – Лиззи положила голову ему на плечо. – Мы должны быть одной семьей.
– Я позвоню Лозе и договорюсь о встрече как можно скорее. – Макс снова ее обнял. – Но сейчас давай поедем домой.
«Поедем домой и будем вместе. Как муж и жена».
Лиззи сняла одежду, чувствуя, как бешено бьется сердце. Макс любил ее так же, как она его. Он сказал об этом открыто, и по его глазам Лиззи поняла, что это правда. А теперь они вдвоем находились в огромной ванной у него дома. Макс не стал принимать душ в спортзале, и Лиззи была этому рада. Так они могли привести себя в порядок вместе.
Предварительно раздевшись.
Макс отрегулировал температуру воды, и она зашла к нему в отгороженный стеклянной стеной душ. Здесь было вполне просторно, но рядом с Максом Лиззи ощущала тесный уют.
Он обвил ее руками, и какое‑то время они просто стояли, обнимая друг друга и позволяя воде стекать по обнаженной коже.
Когда стекло запотело от пара, Лиззи развернулась и кончиком пальца нарисовала на нем сердечко. Макс, смотревший на это как завороженный, добавил к нему их инициалы: M + Л.
Лиззи улыбнулась, засмеялась и почувствовала, как екнуло сердце.
– Мы ведем себя как подростки.
– Наверстываем упущенное. По крайней мере, я наверстываю. Все еще не могу поверить, что в школе ты была в меня влюблена.
– Ты и сейчас не мог поверить в мою любовь.
– Теперь верю. – Макс прижался губами к ее губам во властном и глубоком поцелуе, забираясь языком ей в рот.
Тело Лиззи напряглось, а сознание поплыло. Она притянула его ближе, чувствуя, как разгорается страсть. Поцелуй все никак не заканчивался.
И не заканчивался.
Наконец они отпустили друг друга, чтобы сделать глоток воздуха, и Лиззи поняла, что ее глаза все еще закрыты. Она распахнула их, смаргивая с ресниц капли воды.
Макс выдавил себе на ладонь жидкое мыло и принялся намыливать ее грудь. Он трогал большими пальцами ее соски, и от его жарких, влажных, скользких прикосновений они тут же отвердели.
О, как сладка была их любовь. Как сладок был их брак.
Лиззи нравилось абсолютно все, что он с ней делал.
– Твое мыло приятно пахнет. – Это был тот самый аромат сандалового дерева, который она часто ощущала на самом Максе.
– А мне приятно к тебе прикасаться.
Макс вымыл ее с ног до головы, спереди и сзади, включая волосы. Все в этом душе принадлежало ему, включая саму Лиззи.
Он нежно массировал пальцами кожу ее головы. Лиззи всегда нравилось, когда это делают в парикмахерской, но здесь, с Максом…
Макс нанес на ее волосы кондиционер и отступил на шаг, чтобы дать ей ополоснуться самой. Но на этом все не закончилось. Он продолжал смотреть на нее, словно наблюдая запретную сцену.
Через мгновение он подался вперед и снова поцеловал ее. Лиззи почти забыла, как дышать, особенно когда он упал перед ней на колени. Она глядела на него, и он поднял на нее глаза, в которых сверкнуло что‑то первобытное и опасное.
Лиззи не знала, сможет ли вообще пережить эти ласки. Рот Макса творил невероятные вещи, ни на секунду не давая ей передохнуть и постоянно держа ее в горячем и отчаянном напряжении.
Оргазм, когда он наконец ее настиг, поверг ее в состояние шока. Лиззи не переставала стонать даже на самом пике.
– Макс… Макс… Максвелл…
Она редко называла его полным именем, но сейчас назвала – оно звучало как‑то особенно приятно. Она сжала его плечи, чтобы не упасть, потому что ее колени ослабли, а все тело, даже самые интимные места, пульсировало от тока крови.
Макс поднялся и улыбнулся, явно довольный проделанной работой. Оставив ее смотреть, он быстро вымыл свое тело и волосы.
Пар стал более плотным, и Лиззи пришлось вглядываться пристальнее. Ее муж походил на современного бога или воина. Каждый мускул был на своем месте.
Ей очень нужно было к нему прикоснуться, и она подалась ближе, подставляясь под его руки. Макс подчинился ее желанию и прижал ее к себе.
Она просунула ладонь между ними и обнаружила, что он уже возбужден.
Лиззи задвигала рукой в ритме, который устраивал их обоих, и очень скоро заставила его напрячься до предела. Макс взял презерватив, который захватил с собой в душ, и надорвал упаковку. Лиззи хотелось этого ничуть не меньше.
