Заниматься любовью стоя было не так уж просто. Но они кусались, царапались, изгибались невероятным образом – и им все замечательно удалось.
– Если бы мы уже не были женаты, – прохрипел Макс, – я бы попросил твоей руки прямо сейчас, прямо здесь.
– И я бы сказала тебе «да». – «Да», отголосок которого чувствовался бы в каждом мощном движении их бедер.
Они вцепились друг в друга, словно животные. Макс достиг вершины удовольствия, обдав ее очередной волной жара, и Лиззи тесно сжимала его, сдерживая дрожь его тела, а потом и сама взорвалась в обволакивающем все ее естество оргазме.
Прежде чем они смогли пошевелиться, прошло не менее минуты. Наконец они прижались друг к другу лбами и посмотрели на изображение сердечка, которое уже почти затянуло новым слоем пара.
Оно таяло и стекало по стеклу, но само чувство никуда не делось.
M + Л. Навсегда.
Глава 13
Через три дня Макс и Лиззи прибыли в Нулу, готовясь бороться за Токони. Лоза согласилась с ними встретиться и выслушать их, но, как обычно, ничего конкретного не обещала.
Стоял погожий летний день. Они втроем собрались на площадке для пикников возле здания приюта. Ярко светило солнце, а воздух был наполнен чистым и свежим запахом травы.
Детей, к сожалению Макса, на улице не было. Максу отчаянно хотелось хоть одним глазком увидеть Токони. И он знал, что Лиззи хочет того же.
Лиззи сидела рядом с ним за деревянным столом, а напротив них расположилась Лоза.
Макс решил начать на эмоциональной ноте, которая отражала его чувства в настоящий момент.
– Я люблю свою жену, – сказал он. – А она любит меня. Она любила меня в тот день, когда вы нам отказали, но тогда она пыталась подавлять свои чувства.
Директор приюта прищурилась, глядя на него через стекла очков.
– Я надеюсь, это не очередная попытка обманом заставить меня поверить, что вы и в самом деле пара?
– Нет, все по‑настоящему. – Макс взял Лиззи за руку и переплел их пальцы. – Мы не притворяемся влюбленными. Мы и правда влюблены. Когда вы нам отказали, мы вернулись в отель и между нами произошла ссора. Но со стороны Лиззи все обстояло хуже, чем с моей. Она призналась мне в любви, а я отверг ее.
Лиззи не вмешивалась, молча позволяя Максу пересказать произошедшие события. Лоза тоже его внимательно слушала.
– Я боялся любви Лиззи и боялся услышать от нее эти слова, – продолжил Макс. – Это связано с моим детством и теми ужасными вещами, которые делала моя мать.
Лоза ничего не ответила, однако перестала щуриться. Выражение ее лица смягчилось. Конечно, она уже знала, что ребенком Макс прошел через насилие. Он упоминал об этом, когда впервые пришел в приют волонтером, но тогда не вдавался в подробности.
– Я принимал любовь от других людей, – сказал Макс. – Мои братья любят меня, и я люблю их. А еще я люблю Токони. Этот мальчик стал частью моей жизни с той самой минуты, как мы впервые встретились. – Он посмотрел на свою жену, и та сжала его руку, выражая поддержку. – Но с Лиззи все было иначе, потому что она знала мои тайны. Когда мы были подростками, я раскрыл ей каждый болезненный секрет, все, что не рассказывал больше никому. Это скрепило нашу дружбу. Но теперь, глядя назад, я думаю, что это создало и стену между нами. Подобную же стену я выстраивал перед другими женщинами, утверждая, что не способен влюбиться. Хотя все это время я испытывал любовь к Лиззи, но был слишком слеп, чтобы признаться в ней себе самому. – Макс помедлил, переводя дыхание. – Извините, если я говорю слишком сумбурно, но я не знаю, как еще описать свои чувства.
– Я понимаю, – промолвила Лоза. – В нашем приюте есть дети, которые подвергались насилию. Я знаю, как это может повлиять на человека. Но мы делаем все возможное, чтобы им помочь.
– Мне так никто и не помог. Я затерялся в закоулках государственной системы. Социальные работники были слишком завалены другими проблемами и не могли заниматься каждой мелочью. Но я был рад, что меня оставили в покое. Я не хотел выделяться. Когда братья взяли меня под свое крыло, стало немного получше. Но я по‑прежнему остерегался людей. Я был таким всю жизнь. – Макс повернулся к прекрасной рыжеволосой женщине, сидящей рядом с ним. – Но с этим покончено.
Лиззи придвинулась ближе.
– Макс не единственный, кому следовало разобраться с тараканами в своей голове. Я боялась любить его не меньше, чем он меня. Именно эту тень вы видели в моем взгляде, когда мы приезжали в последний раз. Но теперь я стала сильнее, и я готова быть женой и матерью.
– Вы были правы, когда сказали, что мы не готовы стать родителями Токони, – поспешно добавил Макс. – Мы обманули вас и себя, пытаясь его усыновить, но теперь мы намерены сделать все правильно. Мы любим Токони и хотим, чтобы он стал нашим сыном, хотим посвятить себя ему и друг другу. Может быть, вы все‑таки рассмотрите нашу кандидатуру вместо той, другой пары? Дадите нам шанс?
Лоза не ответила, но ее поза изменилась.
– Я клянусь, что все, сказанное нами только что, – правда, – поторопился добавить Макс. – Но если вы хотите, чтобы мы подписали какую‑нибудь бумагу на этот счет, мы готовы. Кровью подпишем, если нужно.
– Ну, этого точно не потребуется. – Лоза сняла очки и протерла их краем блузки, а потом надела снова и вздохнула. – Я должна вам кое в чем признаться. Я солгала. Никакой другой пары не существует.
Макс дернулся от неожиданности, и Лиззи тоже вздрогнула.
– Я боялась, что вам будет трудно обо всем забыть и жить дальше, если вы будете думать, что все еще можете получить Токони, – пояснила Лоза. – Не хотела, чтобы вы питали ложные надежды. Кроме того, мне было несложно решиться вас обмануть, учитывая, что вы пытались обмануть меня. – Она нахмурилась. – Вообще, я не люблю врать. Это не свойственно моей натуре, и я прошу прощения. Вы заслуживали правды так же, как и я.
Мысли закрутились в голове Макса с безумной скоростью: облегчение, смятение, новая надежда. Рука Лиззи начала трястись – их пальцы все еще оставались переплетены.
– Значит ли это, что у нас есть шанс? – спросил Макс. – Что мы сможем усыновить Токони? Или это не более чем извинение за ваш обман?
– И то и другое, – ответила Лоза. Она перестала хмуриться и вдруг улыбнулась. – Вы сказали мне все, что я хотела услышать. Теперь я могу забыть о вашей лжи. И я вижу, что между вами действительно царят любовь и преданность. Преданность, о которой мечтала родная мама Токони.
Лиззи радостно всхлипнула, и Макс, поблагодарив Лозу, привлек Лиззи к себе, вдыхая аромат кожи этой прекрасной, идеальной женщины, которая скоро станет матерью его ребенка.
– Мы можем увидеться с Токони? – спросил он у Лозы. – Всего на минутку? Не обязательно говорить ему, что мы собираемся его усыновить. Это подождет до тех пор, пока все не будет официально утверждено. – Макс понимал, что им с Лиззи еще предстоит продраться через лабиринты бумажной волокиты. – Но мы были очень рады хотя бы с ним поболтать.
