Глава 16
Переодевшись и спустившись в лобби, я тут же нахожу взглядом Оука. Я на самом деле собиралась ему высказать много претензий по поводу того, что он специально ставит в неловкое положение Раса и этим самым причиняет ему боль. Но, чёрт возьми, один взгляд на этого сексуального засранца с его озорной улыбкой, и я становлюсь такой тупой, как пробка. Резко лицо Оука меняется, когда я подхожу к нему. Он злится и очень сильно. Может быть, я выбрала не тот цвет блеска для губ? Хотя на моих губах нет блеска для губ, а только гигиеническая помада, чтобы они не потрескались от холода.
– Шапка, – рычит Оук. – Где, мать её, твоя шапка, Баунти?
Закатываю глаза и цокаю. Ну вот опять. Это война с шапкой у нас длится столько, сколько мы знакомы. Он покупает мне шапки или приносит их, а я их выбрасываю. Он снова их натягивает мне на голову, а я срываю их.
– В кармане, – недовольно бубню я.
– Доставай, – требует он.
Рас не такой дотошный, как Оук в этом деле. Если я чего-то не хочу, то он просто принимает это. Но не Оук. Пока он не добьётся своего, он не успокоится.
Достаю шапку и показываю ему.
– Счастлив?
– Буду счастлив, когда она окажется на твоей голове. И не вынуждай меня это делать насильно, Баунти. Последний раз, когда я это делал…
– Ты примотал её чёртовым скотчем, а потом мне было больно это отдирать, – прыскаю от смеха, заканчивая за него.
– Теперь я буду использовать степлер.
– Ты шутишь. Это же чертовски больно.
– Так что ты знаешь, чем это грозит для тебя.
Обиженно натягиваю шапку и исподлобья смотрю на него.
– Доволен?
– Очень, – улыбается Оук. – Сейчас мы готовы идти.
Оук берёт меня за руку и выводит из отеля. Он всегда держал меня за руку, даже во сне. И сейчас чувствовать свою руку в его и вспоминать прошлое, делает меня безумной. Я словно с ума схожу от боли и от счастья.
Мы медленно поднимаемся на гору, где собираемся арендовать плюшку для спуска.
– Я могу тебя спросить кое о чём, Баунти? – Интересуется Оук.
– Раньше тебе никогда не нужно было моё разрешение для вопросов, – хмыкаю я.
– Да, но сейчас всё немного иначе.
– Окей, спрашивай.
– В общем, как так получилось, что вы с Расом снова начали встречаться? Ты говорила, что страдала из-за меня. Ты меня забыла, Баунти? Ты вычеркнула меня из своей жизни?
Я сглатываю от его вопроса. Плохой вопрос. Очень плохой. Но надо быть честной.
– Нет, я тебя не забыла, Оук. Я помнила о тебе, но старалась этого не делать. Рас был рядом со мной в тот период. Я надеялась, что он ничего не подозревает, но, как оказалось, он всё знал. Это его не оттолкнуло от меня, он был мне другом. Действительно, другом, который меня не бросил, – я делаю паузу, чтобы собраться с мыслями.
– А потом ты решила дать ему шанс из-за того, что он был рядом? – Хмурится Оук.
– Я подумала, что раз множество сценариев есть о том, как люди всё же находят в себе силы простить друг друга и снова быть вместе, то, может быть, это теперь и мой сценарий. Мне было безумно стыдно перед ним. Я предала его, я ведь не знала, что и он изменял мне. Я винила себя. Ужасно. Я считала, что недостойна такого друга. И я долго размышляла. Моим первым заказом после колледжа был сценарий для небольшого фильма о том, что время всегда движется вперёд и нужно использовать каждую секунду. Это натолкнуло меня на мысль, что я ошиблась. Я доверилась не тому. Я влюбилась не в того. Я предала хорошего человека, который меня, действительно, любил…
– Это хрень, – шипит Оук.
– Сейчас я не думаю иначе, – мотаю головой.
– Но ведь Рас врал, – напоминает он.
– Да, ты прав. Он врал, но раз я нашла прощение для тебя, так почему я не могу найти прощение для него? Я простила его, Оук. Рас неплохой человек, он просто испугался, как и ты тогда. Только он остался, а ты ушёл. И я сама предложила ему попробовать быть вместе. Мне было хорошо с ним. Он оберегал меня, заботился обо мне, понимал меня и ни на чём не настаивал. Нет, я не могу жалеть о времени, которое я потратила на Раса и наши отношения, как и не могу жалеть о том, что была с тобой. В каждый период времени для меня это было правильным. Необходимым. Благодаря Расу мои раны болели не так сильно, когда я думала о тебе. Я пыталась быть лучшей для него. Я хотела дать ему то, что он заслуживает. Но сейчас я хочу дать себе что-то, что, наконец-то, подарит мне свободу от вины перед вами обоими. Я ненавижу себя за то, как поступила с тобой и с ним. Я хочу перестать жить виной прошлого, – я замолкаю, смотря в глаза Оука.
– Я тебя понял. То есть ты не готова идти дальше ни с одним из нас.
– Я не знаю, Оук. Не знаю. Сейчас я не знаю себя. Я пытаюсь слушать себя, но пока внутри меня ком из сложностей. Надо бы его распутать и я надеюсь, что твоя игра мне поможет. На самом деле она уже помогает, потому что раньше я бы ни за что на свете не сказала тебе этого. Я бы испугалась, что тебе будет больно, Расу будет больно, всем будет больно. Сейчас же мне легче, – признаюсь я.
– Я рад, что ты это мне сказала. Спасибо за то, что не скрыла от меня правду, Баунти. Не начала выкручиваться и обманывать, что всегда был я, а Рас это лишь временное удовольствие. Спасибо, мне тоже стало больше понятно, – кивает серьёзно Оук.
Слабо улыбаюсь ему, и мы продолжаем идти.
– Я даже и забыл, как это весело, – бормочет Оук, наблюдая, как люди скатываются по склону со смехом.
– Правда? – Удивляюсь я.
– Да. Я не праздную Рождество.
– Как так? Ты же любил Рождество? – Ужасаюсь я, останавливаясь. Оук кривится и кивает мне.
– Я любил тебя, Баунти. С тех пор, как ты исчезла из моей жизни, я ненавижу Рождество. Раньше я ждал его, чтобы увидеть твою улыбку. А потом это стало бессмысленным. Я выбирал или работу, или жаркие страны, где ничего не напоминает о Рождестве. В новогоднюю ночь я напивался и ложился спать, чтобы не думать о том, как ты отсчитываешь время и потом визжишь, бросаясь на шею другому. Ты всегда считала, что тот, кто поцелует тебя в новогоднюю ночь, будет с тобой рядом весь год.
Я не нахожусь что ему ответить. Это чертовски больно. Я не предполагала, что наше расставание, действительно, сильно повлияло на Оука. Когда он посылал бывших, он быстро о них забывал. В принципе, он час назад послал Трейси и ему плевать. Выходит, он меня правда любил.
– Но это уже не важно, да? Всегда есть шанс сделать что-то иначе, – грустно улыбается Оук.
– Ты меня часто учил, что я должна думать в первую очередь о себе, Оук. Так почему сам этого не делал? Ты лишил себя праздника из-за меня. Это несправедливо по отношению к самому себе, – шепчу я.
